На своей земле - [106]

— Поздно уж, — невпопад сказала она. — Устала я.

…Дверь скрипнула глубокой ночью, когда все уснули. Маргарет открыла глаза, прислушиваясь, но никого не было. И ни звука.

— Я стала совсем старая, — тихо вздохнула бабушка в темноте, и Маргарет поднялась на локте.

— Ну что ты… — начала она, но бабушка не слушала.

— А ты не меняешься, — сказала она.

Наступила тишина. Бабушка словно ждала ответа, хотя рядом с ней никого не было. Она вдруг рассмеялась, покачала головой.

— Да, и верно.

— Бабушка? — позвала Маргарет.

Наступила тишина. Бабушка молчала долго, и Маргарет подумала уже, что она говорит во сне.

— Я умираю, — сказала вдруг бабушка. — Не ври, ты и раньше врать не умел, и теперь не научился, хоть и сид. Умираю. Ты можешь забрать меня?

Она вздохнула снова.

— Жаль.

Маргарет торопливо нащупала платье, висящее в ногах, и отстегнула железную булавку. Она подняла ее к глазам и, стоило ей взглянуть сквозь нее, как дом озарился светом. Сияли одежды, сияли волосы, сияла кожа того, кто сидел на краю бабушкиной постели, и Маргарет чуть не вскрикнула. Сид обернулся к ней и без того, почуяв ее взгляд.

— Это твоя внучка?

— Да, — бабушка тоже посмотрела туда. Она была совсем спокойная, улыбалась.

— Умница какая. Не бойся, — сказал он ласково. — Я сейчас уйду… и, должно быть, не приду больше. Дай, я тебя поцелую, Бет.

Он наклонился и поцеловал бабушку в лоб перед тем, как подняться. Сид прошел мимо Маргарет и провел на ходу по ее волосам прохладной рукой, под которой она втянула голову в плечи. Булавку она не выпускала, пока не увидела, что сид вышел, по-настоящему вышел, не остался в доме.

Под окном заржала лошадь, и Маргарет разжала стиснутые пальцы. Булавка упала на одеяло, потом на простыню, когда Маргарет выбралась из-под него и подошла к постели бабушки, шлепая босыми ногами по полу.

Бабушка молча указала ей на край кровати, туда, где сидел сид. В воздухе пахло цветами, пахло сырой землей, пахло снегом. Простыня была совсем холодная, когда Маргарет туда уселась.

Бабушка заговорила.

…Год спустя, когда стемнело, Маргарет вынесла полную чашку молока.

— Это Эогану, — сказала она. — Брату нашей бабушки. Выпей, пожалуйста, если хочешь.

Она хотела уже поставить ее и забежать обратно в дом, но остановилась, держась за ручку двери. Туман заливал улицу, поднимался все выше и выше, укрывал ее с головой, отгораживая от домов вокруг. Маргарет видела такой впервые, и ей показалось, что она одна в целом мире.

Они выехали из тумана вдвоем, совершенно бесшумно — словно их лошади не стучали копытами. Одного Маргарет знала, и он удивился, увидев ее.

— Что случилось? — спросил он.

— Я принесла тебе молока. Вот, — Маргарет подняла чашку выше.

— Но чего ты хочешь попросить?

— Ничего. Бабушка умерла, и я подумала… что ты, наверное, хочешь, чтобы кто-то приносил тебе молоко?

— Это становится невыносимо, Эоган, — со смехом сказал второй. — Отпустят ли тебя твои люди когда-нибудь?

— Нет, — ответила за него Маргарет.

Тот, незнакомый, рассмеялся снова, но Эоган протянул руку и взял у нее чашку.

Так случилось и на следующий год, и год спустя, и еще через год. Так случалось, когда на крыльцо выходил сын Маргарет, и его сын, и дочь его сына. Над ними прошла черная смерть, над ними прошел голод и война — и ничто не задело их.

4

— Круто, — сказала Джейн. — А тетя Эмили тоже выносит сидам молоко?

— Не-е, — Кристин перекатилась на спину и сунула палец в рот, отгрызая заусенец. — Мама говорит, это перевод продукта на сказки. Если бог создавал сидов, то про них должно быть в Библии, а там нет.

— О как. Не грызи ногти, — Джейн шлепнула ее по руке. — А то будет некрасиво.

Кристин послушно вынула палец изо рта. Несколько мгновений они лежали молча.

— Зараза, почему сейчас не Самайн? — буркнула Джейн.

Они полежали молча еще немного.

— Короче, — Джейн резко села. — Пошли.

— Куда?

— Возьмем молоко и проверим. Вампиры ж приходят, если их позвать. Может, и у сидов ваших та же система.

Кристин мигом вскочила с кровати.

— А если он правда придет?!

— То у меня будет лучший в классе доклад по истории Ирландии, — усмехнулась Джейн, натягивая шорты.

Они тихонько спустились в кухню, и Джейн распахнула дверцу холодильника и вынула бутылку молока.

— У нас нет большой чаши, — сказала Кристин у нее за спиной. — Можно, мы возьмем мою кружку?

Джейн обернулась и глянула на кружку с рыжим котом на боку.

— Давай возьмем, — она пожала плечами. — Думаю, сиду без разницы. Пошли.

Они вышли на улицу через заднюю дверь, и Джейн зябко поежилась. Ночь выдалась прохладная, ветви деревьев колебал ветер, и листья шелестели, как сотня переговаривающихся шепотом голосов.

— Держи кружку, — велела Джейн и открутила крышку бутылки. Чтобы разглядеть, сколько молока наливается, ей пришлось наклониться совсем низко, почти носом уткнуться в кружку.

— Можно проверять пальцем, — предложила Кристин.

— Ну щас! Если бы в мое молоко кто-то совал пальцы, я б его пить не стала. А сид тебе что, дурак, что ли?

В конце концов, кружка наполнилась.

— В какой тут стороне этот ваш холм нужный?

— Там.

— Отлично.

Джейн взяла кружку, развернувшись лицом в ту сторону.

— Значит, так. Эоган, — она подумала и уточнила: — Который сид вот с того холма, а не какой-нибудь другой Эоган. И который наш прапрапра… много раз, короче, прадедушка. Мы тут принесли тебе молоко, не в Самайн, правда, но ты уж извини, я же тут на каникулах, кто меня сюда осенью отпустит. Так что, если ты вдруг хочешь, ты приходи. Мы рады будем. Да, Крис?