На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия - [52]

Разрядная книга подробно рассказывает о подготовке похода «под крымские улусы» и составе привлеченного войска. В марте 1555 г. «приговорил царь и великий князь послать на крымские улусы воевод боярина Ивана Васильевича Шереметева с товарищами, а с ним детей боярских московских городов выбор, кроме казанской стороны. Да с ними же послать северских городов всех и смоленских помещиков выбором, слуг. А срок им учинил с людьми собираться: в Белеве в николин день весенний (9 мая. — В. К.), а северским городам велел собираться в Новгородке в Северском с почепским наместником с Игнатием Борисовичем Блудово; а собравшись ему с теми детьми боярскими в Новегородке, идти на поле к воеводам и соединиться сверх Мжи и Коломака».

Из Белева воеводы двинулись к «полю» 2 июня тремя полками. В большом полку воеводами были Иван Васильевич Шереметев, окольничий Лев Андреевич Салтыков и князь Юрий Васильевич Лыков «с княжьими детьми боярскими» из удела брата царя — князя Владимира Андреевича. Передовой полк возглавляли воеводы Алексей Данилович Плещеев и Бахтиар Григорьевич Зюзин, а сторожевой полк — Дмитрий Михайлович Плещеев и Степан Григорьевич Сидоров[283]. «А всех было с воеводами детей боярских 4000, а с людьми их и казаков, и стрельцов и кошевых людей тринадцать тысяч»[284].

Воеводы направились «Муравскою дорогою», обычным путем крымских татар во время набегов на русскую «украину», и остановились «верх Мжи и Коломака», поджидая войско из северских городов. Здесь они узнали о приближении к «украине» войска крымского хана Девлет-Гирея. Станичный голова Лаврентий Колтовский «с товарищами» 19 июня «переехали сокмы многих крымских людей, а лезли Северский Донец на Обышкино перевозе тысяч с двенадцать, а в иных во многих местах лезли многие люди», по там «сокмы сметить не успели». Поэтому станичный: голова «сам остался, доколе всех крымских людей сокмы сметит», а к воеводам и в Москву послал с вестями своих людей. 22 июня эти сведения подтвердились: «Прибежал к воеводам на Коломак сторож изюм-курганский Иванка Григорьев, и сказывал, что-де под Изюм-Курганом и под Совиным бором, и под Балыклеем, и на Обышкине лезли многие люди», «а идет крымский хан к Рязанским или к Тульским украинам». Однако общего числа «крымских людей» станичники опять «сметить не успели». Поэтому «Иван [Шереметев] с товарищами на их сокмы послали сметити, а сами пошли к их сокме», по следам крымского войска.

Это смелое решение преследовать основные силы крымского хана — десятки тысяч всадников (впоследствии выяснилось, что Девлет-Гирей привел на «украину» 60 000 человек!) — было принято воеводами «от поля» с учетом обычной татарской тактики. Крымские татары, вторгшись в пределы Русского государства, обычно, как мы уже говорили, рассылали по сторонам «крылья» полных отрядов, которые грабили окрестности, «воевали» села и деревни и захватывали пленных. Неожиданные нападения русской конницы, даже предпринимавшиеся незначительными силами, мешали крымским грабителям «воевать» земли на «украине», сковывали основное войско хана до подхода главных сил. Такие действия предписывались «легким воеводам» специальным «наказом государевым». Воеводы впоследствии доносили, что «спешили за царем по наказу государеву, а чаяли его в войне застать...»; если хан, как обычно, «распустит войну», то напасть на «загонщиков крымских», а если Крымские татары «не станут воевать», т. е. не распустят конные отряды для разорения «украины», то воеводам «было промышлять, посмотря по делу».

Сначала удача сопутствовала воеводе Ивану Шереметеву и его соратникам. Русские разведчики обнаружили «кош» — обозы и табуны запасных коней крымского войска. Для захвата «коша» воеводы послали «голов» Ширея Кобякова и Григория Желобова «с товарищами»; а «с ними детей боярских Многих». С «головами» пошла почти половина русского войска — 6000 человек. «Дети боярские» «на царев кош пришли и кош взяли, лошадей с шестьдесят тысяч, да аргамаков с двести, да восемьдесят верблюдов». Было захвачено также двадцать языков, которых «к воеводам прислали, и языки воеводам сказали, что царь пошел на Тулу, а идти ему наспех за реку за Оку под Каширою».

Между тем остальные полки — 7000 человек — с Иваном Шереметевым и другими воеводами преследовали войско крымского хана, не ведая, что тот уже повернул навстречу им.

Дело в том, что в Москве уже знали о крымском походе и приняли необходимые меры. Первые «вести» о вторжении поступили 28 июня от путивльских наместников Василия и Михаила Головиных. Затем прислали «вести» воеводы, посланные «в поле», под крымские улусы. «Пригнал с той вестью Ивашка Дарин с товарищами», и «того же дня царь и великий князь отпустил воеводу на Коломну». 30 июня в Москву прибыл станичный голова Лаврентий Колтовский «и сказывал, что переехал сокмы многие, тысяч с двадцать на одном перевозе, а шли и с телегами. А по иным перевозам людей не сметили, потому что спешил с вестью к царю и великому князю». В тот же день Иван IV «сам пошел с Москвы..., а с ним бояре и дети боярские многие, и пришел на Коломну во вторник, июля во 2 день». Основные русские силы во главе с самим царем, таким образом, сосредоточились «на берегу» задолго до появления авангардов крымского войска. Сторожевая служба выполнила свою задачу.