На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия - [51]

Усиление Русского государства, только что присоединившего к себе все Поволжье, грозило подорвать влияние польских магнатов в Восточной Европе. Польский король пытался противопоставить Москве военно-политический союз Польши и Крыма. Он посылал в Крым «казну» для раздачи хану и крымской знати, охотно забывал и о неоднократных нарушениях ханом прежних мирных соглашений, и о том ущербе, который причиняли южным владениям Полыни крымские набеги. Впрочем, они почти не угрожали политическим центрам Польши и не затрагивали коренных польских земель, а выгоды от союза с Крымом в глазах польского правительства сторицей окупали наносимый ими ущерб. Поэтому дипломатические усилия Москвы, направленные на заключение союза с Польшей против Крымского ханства, потерпели неудачу. В январе-феврале 1556 г., во время переговоров с польским послом Збаражским, царь Иван IV предложил вечный мир и союз против Крыма. Поляки отклонили это предложение, и переговоры закончились заключением перемирия только на 6 лет. В 1558 г. Иван IV снова возбудил вопрос о вечном мире и союзе против Крыма, и снова не нашел понимания. Наконец, в декабре 1558 — марте 1559 г. в Москве проходили переговоры с литовским послом Тишкевичем. Поляки опять отклонили предложение о союзе против Крыма, выдвинув два основных возражения: турецкий султан как непосредственный сосед Польши может использовать войну с Крымом для наступления на нее, и, кроме того, Польша нс уверена в действенной помощи Русского государства в опасный момент. Видимо, возражения имели под собой кое-какие основания, особенно если принять во внимание тот факт, что основные военные силы Русского государства находились в Ливонии. Во всяком случае, Русскому государству в 50-х годах приходилось оборонять «крымскую украину», имея под боком враждебную Польшу.

Затяжными оказались переговоры и с Ногайской Ордой. Только в 1557 г. русскому послу Петру Совину удалось добиться от ногайского хана Исмаила обязательства «быть в любви», «заодин на недруга стояти и пособляти, как можно», а с Крымом «воеватися» и от царя Ивана «не отстати», русским землям «лиха не делати». Это соглашение прекратило ногайские набеги на русские «украины», отдельные ногайские отряды позднее приняли участие в Ливонской войне, однако воевать с Крымом хан Исмаил так и не решился[278]. Русское государство в войнах с Крымом могло рассчитывать только на свои собственные силы.

На «крымской украине» постоянно сохранялась обстановка военной тревоги. Почти ежегодно сам царь с «большими воеводами» выезжал «для дела своего и земского» в крепости на Оке. В 1553 г. «поход царя и великого князя на Коломну» начался 2 июня. В Коломну отправилось 5 полков, еще 2 полка стали в Калуге (и это, не считая многочисленных воевод «от ноля», еще весной посланных в «украинные города»!)[279]. Важно отмстить, что летний «поход» царя не был традиционной поездкой к «берегу», а вызывался вполне реальной опасностью. По свидетельству летописца, «пришли к государю вести из Крыма, что хочет царь крымский быть на его украины. И государь по тем вестям пошел на Коломну», где находился до тех пор, пока опасность не миновала. В августе мценский воевода Петр Городенский прислал захваченных в плен татарских «языков» и сообщил, что «приходили на Мценские украины пятьдесят человек крымских, и князь Петр их побил на голову». Показания «языков» прояснили обстановку. «Те языки сказывали, что крымский царь ходил на черкасов, а на царева и великого князя украину не пошел». Только после этого «государь пошел к Москве августа в 18 день» (по другим сведениями — 16 августа)[280].

Осенью в Москве получили известия об опасности нападения со стороны Ногайской Орды. В октябре «из Поган выбегали полонянники Кара Горлов с товарищами и сказывали, что Ислам-мурза, Ахтотар-мурза и иные мурзы Волгу перевезлися со многими людьми, и ждут, перейдя Волгу, Исупа-князя. А Исупу-князю с теми со всеми людьми быть на царевой и великого князя украине». По этим «вестям» Иван IV еще раз выехал в Коломну, «На берегу» были поставлены 5 полков. Видимо, в связи с усилением ногайской опасности предпринимались меры по укреплению «мещерской украины»: там строились новые крепости. Летом 1553 г. «поставлен в Мещере город в Шатских воротах на Шато на реке, а воеводы были для бережения с людьми князь Дмитрий Семенович Шастунов да Степан Сидоров, а ставил его Борис Иванов сын Сукин». «А как город сделали, и с ильина дня (20 июля. — В. К.) велено годовать в Шатцком городе князю Ивану Федоровичу Мезецкому да Строю Лачинову». Весной 1554 г. началось строительство новой крепости на тульской укреплённой линии: «Царь и великий князь велел город поставить на поле против Тулы, Дедилов город, а берег его Василий Петров сын Яковлич, а делал князь Дмитрий Жижемский»[281].

Весной 1555 г. московское правительство приняло решение послать воевод с полками «в поле», «под крымские улусы». Цель этого похода летописцы определили следующим образом: «прийти в Мамайлуг, промыслить под стадами крымскими»[282]. Видимо, Иван IV старался активными действиями «в поле» подкрепить свои позиции в затянувшихся переговорах с крымским ханом. Однако, несмотря на ограниченные цели похода, он готовился серьезно и проводился значительными силами. Это неудивительно, ибо поход в глубь Дикого поля был делом новым для русских полков, в степях в течение многих десятилетий безраздельно господствовали крымские татары.