Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858) - [229]
В других случаях изменения или сокращения производили Баранов или Карцов. Так, из статьи Л. К. «Солдат и офицер»[1394] Баранов потребовал исключить строки, подобные тем, какие были напечатаны раньше в «Заметках командира стрелковой роты». Если прежде рассуждение о том, что в своих командирах солдат «продолжает видеть своих прежних властей» не вызывало запрета, то теперь та же мысль встретила решительное возражение. «Поступая на службу преимущественно из сословия, находящегося под известным влиянием помещичьей или земской власти, – писал автор статьи, – рекрут вносит на службу свои сословные понятия и вполне применяет их к офицеру». Далее говорится о грубом обращении офицера с солдатом. Баранов самолично вычеркнул все это место. «Теперь, – объяснял он, – и без того уже низший класс народа сильно возбужден против высшего. К чему еще и нам вспомоществовать этому возбуждению. Тем более, что автор и сам говорит, что офицер, из нижних чинов произведенный, не лучше обходится с солдатами, а я скажу, даже гораздо хуже».[1395]
Карцовым не допущена к печати статья Чернышевского «Фридрих Великий», о чем говорилось в предыдущей главе книги.
Положение явно ужесточилось, отражая общую перемену в правительственной политике, волна майских цензурных репрессий 1858 г. докатилась и до «Военного сборника». Период надежд на правительственную инициативу для Чернышевского закончился. К концу года он принял решение оставить «Военный сборник».
20. Уход из журнала
Близкий к военным кругам авторитетный современник Чернышевского Н. Д. Новицкий вспоминал: «Не прошло и нескольких месяцев с появления юного журнала <…> как на него, словно град, посыпались уже всяческие, хотя, правда, непечатные инсинуации. Укоряли юный журнал – ни более ни менее – как в предумышленном расшатывании дисциплины (это по поводу статейки, указывавшей на крайние злоупотребления в войсковом хозяйстве, пользовавшиеся тогда всеобщей известностью); в унижении высокопоставленных лиц и учреждений (а это по поводу другой статейки, рассказывавшей про хищения во время Крымской войны чинов интендантского ведомства, над которыми, кстати, тогда производилось следствие) и т. д. и т. д.; причем гг. инсинуаторы, не особенно стеснявшиеся в набрасывании тени неблагонадежности даже на таких лиц, как военные редакторы, за которых и было кому да которые отчасти и сами могли постоять за себя, тем с большею, разумеется, развязностью очерняли третьего „штатского”, к высшим сферам доступа не имевшего, и который, по заявлению их, именно и был-то корнем всего зла». Мемуарист убежден, что действительными мотивами в этой «инсинуационной игре» послужили «не что иное, как мелкие себялюбивые и корыстные расчеты некоторых лиц, стоявших в тени и желавших выскочить, остававшихся в стороне, на малом содержании и потому алкавших завладеть видным местом военных редакторов „Сборника”, по-тогдашнему весьма даже не дурно оплачиваемых».[1396]
Эти воспоминания написаны представителем передовой части офицеров, воспитывавшихся на идеях «Современника». Приведем свидетельство, принадлежащее противоположному лагерю. Оно тем более любопытно, что оставлено генералом П. К. Меньковым, сменившим Чернышевского на посту главного редактора «Военного сборника» – его имел в виду Новицкий, когда писал о корыстных завистниках. Журнал «в продолжение своего восьмимесячного существования, – писал Меньков, – издавался при штабе Отдельного гвардейского корпуса под редакциею между прочим и г-на Чернышевского. Последний, слишком известный в литературном мире шестидесятых годов, орудовал всем изданием и дал журналу столь дикое направление, что самые отчаянные либералы пришли в ужас! Журнал неразумно перешел известные пределы свободы слова; неразумно и бесполезно заговорил брань на всевозможные виды; бранил все, кричал, что „все глупо и нелепо, учитесь у нас, мы наставим вас и поведем по пути прогресса!..” Взволновалась цензура противу неподчиненного ей журнала; взволновались и власти, подкапываемые громкими и открытыми нападками, восхищались прапорщики-прогрессисты!..»[1397] И действительно: не столько личные интриги против Чернышевского и его товарищей, сколько именно направление издания явилось важнейшей причиной смены редакции.
Меньковым точно обозначена последовательность событий. Открытый поход против журнала начал военный цензор – полковник Л. Л. Штюрмер, представивший доклад о вредном направлении всей литературы вообще и «Военного сборника» в особенности. Плаутин поручил редакции составить для представления царю ответ «на сделанную нам несправедливость и неправильный донос». Однако написанные Чернышевским в резком тоне «Замечания» вызвали неудовольствие. Плаутин потребовал, чтобы «ответ нами написан был с достоинством и без всяких оскорбительных выражений, иначе прения могут кончиться площадными ругательствами, как и бывает иногда между гг. журналистами» (V, 939).
