Мою жену зoвут Морис - [2]
Конечно, я несу всякую чушь. Все из-за тебя. Не могу я без тебя, радость моя… Скажи, что ты не совершила непоправимого?
Марьон: Пока еще нет.
Жорж: Честное слово?
Марьон: Да.
Жорж: Скажи — «честное слово»!
Марьон(раздраженно): Честное слово.
Жорж: Ах, Марьон, я готов сделать все что угодно, чтобы мы снова зажили дружно. Помнишь, как много значило в свое время это «мы». Помнишь, как мы любили другу друга под эту песню Эрве Виляра (напевает) «Мы — это иллюзия, убитая смехом, попавшем прямо в сердце». /Ну, сэ тюн иллюзьо — он. Ки мер дэнэкла — а дэнрир ан плен ке — ор…/
Марьон: Нет, это были не «Мы».
Жорж: То есть, как это — не мы?
Марьон: Нет, это было у тебя не со мной. «Мы» — не со мной… У нас был Шарль Азнавур и его песня «Ты не против»… Ты что — не помнишь?
Жорж: Ах, да, конечно… «Ты не против»… Пластинка твоих родителей…Мы слушали ее в одном из их замков…
Марьон: Нет, это было в их шале в Гштаадте. В том самом, который ты спалил дотла.
Жорж: Я там был совсем не при чем. Просто хотел тогда приготовить мясо по — мароккански… А тяги в камине не было, ну и…малость полыхнуло.
Марьон: Эта «малость» обошлась папе в семь миллионов долларов!.. А помнишь тот дом, что ты продал Майку Тайзону, и который ушел под землю?….
Жорж: Ну я же не мог предвидеть, что случится оползень.
Марьон: Ничего себе! Такого они не видели в Калифорнии тридцать лет. Многие даже подумали, что это сдвинулась впадина Сан Андреас.
Жорж: Так ведь ты-то понимаешь, что я не мог предъявлять претензии Майку Тайзону… Этот парень такой нервный, шуток не любит, а мне мои уши пока еще нужны. Конечно, что верно, то верно — в последнее время у меня не все получалось как надо. Ты же не будешь из всего этого раздувать… ну,… этого… как его…
Марьон(с выражением): Слона, да?
Жорж: Вот именно — слона… А что ты хочешь? У меня же нет богатых родителей. Ты-то никогда не считала деньги… Опять же у тебя есть собственная галерея, вокруг тебя крутятся всякие художники, скульпторы, «таггеры», «рапперы»… И ты счастлива, когда продаешь картину… Потому что ты-то продаешь воздух… но ты его продаешь.
Марьон: Между прочим, этот воздух тебя кормит!
Жорж: Ого, Марьон! Вот этого-то я больше не потерплю!.. Этого унижения… Постоянного оскорбления… Не могу больше жить под твоей опекой… У меня есть своя гордость… Как подумаю, что за пять лет я не продал ни одной даже маленькой квартирки,… даже места в паркинге… Ничего! Даже этого!.. Понятно, как я выгляжу в твоих глазах… Жалкий неудачник… Ну ни в чем мне не везет!
Марьон: Жорж, ради бога, не уводи разговор в сторону…
Жорж: Я ничего никуда не увожу. Разговор как раз об этом. Ты упрекаешь меня, что меня не бывает рядом с тобой… Ладно…Допустим, что это так… Но ведь все это для того, чтобы потом быть рядом… чтобы вместе стало нам лучше… Понимаешь, о чем я говорю?
Марьон: Жорж, ты всегда все усложняешь. Напускаешь такого туману… И все обещаешь — потом, потом… Я уже тебе не верю, не доверяю…
Жорж: Ну, ты не права!
Марьон: В чем же это я не права? Докажи!
Жорж: И докажу… Еще как!..
Марьон: Давай-давай, я тебя слушаю…
Жорж: Так вот, слушай… Слушай внимательно, что я тебе скажу, Марьон! Слушай! (раздается телефонный звонок, Жорж спешит снять трубку) Извини, я жду важный звонок… Из Виль-Франш-сюр-Мер (В трубку) Алло! (Смущенно) А-а… Да-да…. Извините, мсье, вы ошиблись… (кладет трубку). Какой-то мужчина…
Марьон: В двенадцать часов мсье и мадам Труабаль приезжают из Орлеана, они будут смотреть квартиру. Так что тебе нужно быть дома!
Жорж обнимает Марьон
Жорж: Я продам эту твою квартиру… Ведь перед тобой специалист высшего класса… А потом на эти деньги… мы…
Марьон(перебивает): …вернем долг моему отцу.
Жорж: Абсолютно с тобой согласен, Марьон, я ведь очень люблю твоего отца… Он всегда меня поддерживал в моих делах….
Марьон: Не самым удачным образом!
Жорж: Дела есть дела. Сегодня что-то выгадал, завтра прогадал…
Марьон: С тобой он только прогадывал!
Жорж: Ну что ты, Марьон, не преувеличивай… Он все-таки что-то и получал…
Марьон(с иронией): Да!?… И что же?
Жорж: Мне неловко тебе об этом говорить.
Марьон: Да чего уж там, давай, выкладывай — что это папочка получил?
Жорж: Так вот — он получил мое уважение! А это немало… Ах, Марьон!..Я чувствую, что впереди нас ждут новые горизонты… Скажи, что ты меня любишь…
Марьон: Уж и не знаю… (Снова раздается телефонный звонок. Жорж не отвечает. Обнимает Марьон)… Возьми трубку? Может, это из Вильфранша звонят?
Жорж: Смотри, Марьон, я тебе докажу, что я изменился. (Снимает трубку и кладет ее на стол). Видишь? Путь подождут… Сейчас для меня существуешь только ты — моя богиня!..
Марьон: Это звонит женщина?
Жорж: Да ты что!? Отнюдь! С чего ты взяла!?
Марьон(резко): Жорж, не ври. Я же вижу, что ты врешь!
Жорж: Вот оно что! Ты, наверно, думаешь, что это… Ну что?! Теперь до гроба меня будешь упрекать за то, что один раз изменил тебе. ОДИН РАЗ — со своей секретаршей. Да к тому же в тот вечер я был пьяный в стельку, и она меня просто изнасиловала. Это было самое настоящее сексуальное домогательство! Да и когда это было!?… Ведь существует срок давности…
Марьон: Не для меня!
На террасе роскошной квартиры добившегося успеха актера Арнольда Брамона собрались его старые друзья — продюсер, режиссер, критикесса, журналистка — чтобы обсудить участие в его новом проекте, блокбастере «Антидот». Встреча друзей превращается в сведение счетов, Бомон, вернувшийся на киноолимп после глубокого падения, предъявляет им одно обвинение за другим, а в результате объявляет, что всех их отравил — в шампанское подмешан яд… Но добавляет, что у него есть антидот — только его надо заслужить..
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.