Моряк из Гибралтара - [67]

— Все мужчины хороши, если их не знать как следует. С женщинами то же самое, но в меньшей степени. К счастью, у него есть шрам на голове.

— К счастью,— отозвался я.

— Но чтобы порыться у него в волосах, надо время. Не станешь же сразу искать у него шрам на черепе…— Внезапно он громко рассмеялся.— Но правда и то,— сказал он вдруг,— что она быстро ездит! Извини меня, но она очень быстро ездит!

— Рекордно быстро,— кивнул я,— это точно.

— Но,— он снова стал серьезным,— если она обнаружила шрам, что тогда? Ни в чем нельзя быть уверенным.

— Что еще? — машинально буркнул я.

— Ты хочешь, чтобы я заткнулся? — Он выглядел обидевшимся.

— Прости меня,— извинился я,— ты прав, если он у него есть… Мне хочется немного отдохнуть.

Я оставил его и направился в свою каюту. Не прошло и десяти минут, как я услышал шум ее мотора. Эпаминондас громко позвал меня, затем, уже на палубе, окликнул ее.

— Ну что?

— Увы,— сказала она,— бедный мой Эпаминондас.

— Где же ты пропадала целых два часа?

— Гуляла. Бедняжечка Эпаминондас.

Я поднялся в бар. Оба они уже сидели за столом перед стаканами с виски. Она избегала моего взгляда.

— И тем не менее,— проворчал Эпаминондас,— ты все же сомневаешься?

— Похоже, я начинаю верить, что можно сомневаться, если хочешь сомневаться.

Я сел рядом с ними. Ее волосы немного растрепались на ветру и прядями выбивались из-под берета.

— Опять я тебя потревожил из-за ничего,— сказал Эпаминондас извиняющимся тоном.

— Никогда не бывает совсем из-за ничего.

Чтобы успокоить своего друга, она пошла за бутылкой шампанского. Мне показалось, что у нее счастливый вид. Эпаминондас удрученно смотрел на нее. Я раскупорил бутылку шампанского. Она выглядела так, как если бы долго просидела взаперти в темной комнате и наконец вышла оттуда.

— Во всяком случае,— заметил Эпаминондас,— у тебя такой вид, будто это не слишком задело тебя.

— Все нормально,— успокоила она его.

Она все еще избегала смотреть на меня. Это было очевидно. Заметил ли это Эпаминондас?

— Ну что ж, одним меньше, я имею в виду из тех, кто похож на него,— подал и я голос.

— Если ты так считаешь,— обратился ко мне Эпаминондас,— еще будет время посмотреть на других.

Она засмеялась, и я тоже.

— Ты что, находишь это забавным? — спросил Эпаминондас.

— Разве я сама не забавна?

— Не всегда,— ответил Эпаминондас.— Сегодня ты совсем не забавна.

— Может быть,— сказала она.— Хочется поплакать.

— Моя вина,— произнес Эпаминондас.— Я заставил тебя пасть духом.

— Надо знать, чего ты хочешь. Когда я смеюсь над собой, ты недоволен.

Внезапно улыбнувшись, она посмотрела на меня с таким вызовом, что я покраснел. На этот раз Эпаминондас заметил и замолчал.

— Всегда ли знаешь, чего хочешь? — спросила Анна меня.

— Да,— ответил я,— это всегда знаешь.— Она опять улыбнулась. А я поспешил сменить тему беседы, чтобы удержать Эпаминондаса, который собрался уходить: — Если взялся за дело серьезно, то нужно идти до конца.

При этих словах она засмеялась. Затем разлила шампанское по стаканам и заставила Эпаминондаса выпить.

— Никогда не будет все сходиться,— вздохнул он.— Всегда будет что-то не то.

— И так уже третий раз,— спокойно произнесла она,— по наводке Эпаминондаса.

Я выпил шампанское.

— Мы сталкиваемся,— сказал я жестко,— с непостижимой тайной сходства людей.

Эпаминондас растерянно посмотрел на меня. Анна взглядом успокоила его.

— Он хочет сказать,— пояснила она,— что очень трудно точно напасть на след того, кого ищешь. Ты помнишь? Один раз он держал бордель в Константинополе. Другой раз это было в Порт-Саиде. Что он делал в Порт-Саиде?

— Был парикмахером,— ответил Эпаминондас.— Там что-то не сходилось, не помню что, не то голос, не то шрам… Но что-то было всегда…

— В конце концов,— сказала она, глядя на меня,— здесь, как и во всем другом, надо соблюдать меру.

— Мы никогда ничего не добьемся,— заявил Эпаминондас снова, вконец расстроенный.

— Конечно, это нелегко. Я тебе говорила, Эпаминондас, что ты видишь всегда слишком много.

Она засмеялась, а Эпаминондас виновато опустил глаза, как будто они, действительно, принесли слишком много беспокойства всем. Помолчав немного, он сказал:

— Когда ты в самом деле увидишь его и поймешь, что это он, тогда я посмеюсь над собой. А ты свихнешься.— Мы все громко расхохотались. А Эпаминондас опять приуныл.— Иногда, когда корабль пристает к берегу, кажется, вот-вот увидишь его на набережной или где-то поблизости, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что это не он.

— О, это так,— рассмеялась Анна.

— И все-таки жизнь прекрасна,— заявил я,— особенно когда есть цель — поиски моряка из Гибралтара.

— Иногда я задаюсь вопросом,— сказала она,— кем он мог стать?

— И я тоже.— Эпаминондас все еще выглядел огорченным.

Мы принялись за вторую бутылку шампанского.

— Эпаминондаса,— объяснила Анна,— чрезвычайно захватила история моряка из Гибралтара.

— Не знаю, что меня захватило,— с детской искренностью признался Эпаминондас,— эта история или что-то другое.

Я рассмеялся.

— Не имеет значения, но все началось с моряка из Гибралтара,— сказал я.

В знак согласия он грустно закивал головой. Мы были пьяны. Все трое. На этом судне надо совсем немного, чтобы опьянеть.