Моряк из Гибралтара - [58]

— Я была там как-то раз вместе с Карлой.

— Такие городки мне почему-то нравятся. Мне вообще нравится все непривлекательное, заброшенное.

— А что еще?

— Заброшенные городки, трудные ситуации. Но отнюдь не роскошные города, не привилегированное положение и прочая исключительность.— Я улыбнулся.

— Может, ты преувеличиваешь?

— О нет! В чем-чем, а в этом-то я уверен.

Поколебавшись немного, она спросила:

— Ты мог бы объяснить почему?

— Не знаю, наверное, таково свойство моего характера,— ответил я.— И кроме того, это способ чувствовать себя комфортнее, что ли. Но не исключено, что есть и другое объяснение.

— Ты не знаешь какое?

— Мне и не хочется знать.

Она не стала спорить. Я сжал ее руку и сказал:

— Я рад, что поехал.

Она бросила на меня подозрительный взгляд, несомненно виной тому был тон, каким я это произнес, но ничего не ответила.

А я сказал:

— Если хочешь, на следующей стоянке опять пойдем вместе в город.

— Как хочешь.— Она расслабилась и добавила с улыбкой: — Но мне больше нечего будет рассказать тебе.

— Всегда найдется о чем поговорить.

— Ты думаешь? — Она широко улыбнулась.

— Уверен. У всех есть что рассказать, разве не так?

— Знаешь,— сказала она медленно,— всякое случается в жизни. Вдруг мы встретимся с ним на углу следующей улицы?

— Все возможно,— ответил я.— И даже на борту яхты, поджидающей нас.

— Да,— она уже не улыбалась,— так всегда, когда ищешь.

— Знаю. Но, уверен, моряк из Гибралтара — понятливый человек.

Некоторое время мы шли молча.

— Странно,— сказала она,— но я никогда не задаю себе вопроса, что я буду делать, если найду его.

— Никогда?

— Почти никогда.

— Всему свое время.

— Я не могу загадывать так далеко — дальше того времени, когда найду его,— сказала она,— того момента, когда увижу его.

— Но теперь истек срок давности. Он свободный человек, ведь так?

— Да, и он другой человек.

— А ты продолжаешь искать его как человека вне закона, в портах, где полно преступников,— я усмехнулся почти как Бруно, когда тот считал, что его улыбка мудра и иронична. Она согласилась со мной.

— Не имеет смысла искать одновременно повсюду.

Мы вышли с торговой улицы и направились на окраину города, которая постепенно переходила в кукурузные поля.

— Ты не находишь, что пора возвращаться? — заметил я.

Мы снова прошли город из конца в конец, на что потребовалось не больше двадцати минут, и пришли в порт. Незадолго до нашего прихода она спросила:

— Когда ты собираешься мне рассказать то, о чем решил рассказать?

— Я расскажу все, когда пожелаешь. И не буду прерываться.

Мы пришли на пристань. Матросы едва сдерживали свое недовольство.

— Это уж слишком! — сказал Лоран.— Я ломаю голову, зачем ты составляешь расписание…

Но на самом деле он пребывал в хорошем настроении. Она попросила прощения за опоздание.

— Я тоже над этим ломаю голову,— засмеялась она,— потому что это чрезвычайно серьезно.

Она ушла вместе с Лораном по направлению к бару.

При этом они заговорили о чем-то, в чем я плохо разбирался. Я направился на палубу к лебедке и лег на свое обычное место. Вероятно, из-за позднего времени никого из членов команды не было в этой части палубы. Яхта отошла почти тотчас же. Она медленно отчалила от набережной и, набирая ход, удалилась от нее. Когда мы оказались за пределами рейда, вместо того, чтобы повернуть на юг, мы неожиданно развернулись и опять пошли вдоль итальянского берега. Через некоторое время я увидел перед собой остров Эльбу. Она не поставила меня в известность по поводу своих намерений, и поскольку я не ожидал такого поворота событий, мне стало смешно, и я рассмеялся.

Но потом, видимо, она отдала приказ повернуть на север, к Сету, где ее ждали Эпаминондас и моряк из Гибралтара. Я полагал, что она могла бы предупредить людей. Судно начало набирать скорость. Понемногу остров Эльба скрылся из виду, оставшись с левой стороны на юге, который мы покидали. Скорость движения яхты все нарастала. Она шла, я думаю, с максимально возможной скоростью. По всей видимости, она хотела наверстать время, которое потеряла, рассказывая мне историю моряка из Гибралтара. Я видел кругом одно безбрежное лазурное море. Солнце зашло. Но на этот раз я не смог наблюдать наступление ночи. Когда я уснул, небо было еще светлым. Мы удалялись от Италии.

Когда я проснулся, она сидела рядом со мной. Уже совсем стемнело.

— Я тоже заснула,— сказала она и добавила: — Ты не хочешь поесть?

Должно быть, я спал долго и глубоко, и за это время забыл о ее существовании. Но мгновенно вспомнил о ней, как только услышал ее голос. Из-за темноты было плохо видно.

Я приподнялся, обнял ее и уложил рядом с собой. Сделав резкое движение, как бывает иногда при пробуждении, я сильно прижал ее к себе. Трудно сказать, сколько времени мы пролежали так, тесно прижавшись друг к другу в темноте.

— Что с нами происходит? — спросила она очень тихо.

— Ничего.— Я сразу же отпустил ее.

— А все-таки?

— Ничего. Я слишком крепко спал.

Когда я окончательно проснулся, мы, обнявшись, направились в столовую. Она смотрела широко раскрытыми глазами, удивленно и как будто ничего не понимая. Хотя, думаю, она поняла, что произошло.

В столовой находился Лоран и другой матрос. Они уже поели и разговаривали.