Мировая республика литературы - [89]
Именно так — как резкий отказ от любой ассимиляции — следует понимать знаменитое и гениальное выражение Джойса в начале «Улисса», где в качестве «символа ирландского искусства» он предлагает «треснувшее зеркало поденщицы»[365]. Этот образ может служить провокационным определением художественной и культурной продукции всех колонизованных или просто подчиненных регионов. Ирландское искусство, до рождения движения литературного Возрождения, было просто зеркалом. Как мы помним, это вынужденное подражание было заметно уже у дю Белле: те, кого поэт Плеяды назвал «белильщиками стен», занимались лишь бледной имитацией господствующего искусства. Но Джойс, смутьян и реалист, в своем неприятии подражания идет еще дальше, добавляя к зеркалу трещину. Ирландские художники, из — за самой своей зависимости, не способны, согласно Джойсу, предложить что- то кроме уродливой копии с оригиналов; более того, они не просто имитаторы, они прислуга англичан, «домработницы» (необычайно жестокое выражение у ирландских националистов 20‑х годов), неспособные самостоятельно избавиться от униженного положения, уготованного им колонизаторами. Иначе говоря, они принимают как данность унизительное определение, навязанное теми, кто их поработил. Именно поэтому ассимиляция оказывается главной ставкой в игре формирующихся литератур. Она одновременно доступ к литературе для тех, кто лишен каких — либо национальных ресурсов, и форма «предательства» внутри зарождающихся литературных вселенных. Художники, ассимилировавшиеся с центром, исчезают в качестве «национальных» и «изменяют» делу национальной литературы.
Нейпол. Консервативная идентификация
История B. C. Нейпола, родившегося в колонии Британской империи, — это история писателя, всецело идентифицирующегося с ценностями английской литературы. При отсутствии какой бы то ни было литературной традиции в его родном регионе, у него не было другого выбора, как «превратиться» в англичанина. Вопреки всем страданиям, противоречиям, безысходности, с которыми он сталкивается из — за своего происхождения, своей культуры или даже цвета кожи, напоминающего о том, что он чужой, он может лишь оставаться между тем и этим: не совсем англичанином (даже получив титул от королевы) и не совсем индийцем.
B. C. Нейпол родился в Тринидаде, на английских Антильских островах. Он происходил из семьи индийских эмигрантов, из тех крестьян, которые примерно в 1880‑е годы нанимались по контракту, чтобы работать на плантациях в разных частях Британской Империи. Они отправлялись на острова Фиджи, на остров св. Маврикия, в Южную Африку — это было индийское сообщество, диаспора, обнаруженная Ганди в конце века в Гвиане и Тринидаде.
Приехав в Англию по стипендии для продолжения учебы в надежде стать писателем[366], Нейпол всю жизнь стремился ассимилироваться, интегрироваться, достичь, наконец, самой настоящей englishness[367].
«Загадка преуспевшего»,[368] книга, опубликованная в Англии в 1987 году, т. е. почти сорок лет спустя по прибытии Нейпола в столицу империи, стала своего рода возвращением к себе, подведением неутешительных итогов жизни, проведенной в патетических поисках определенной и окончательной позиции. «Я давно не читал такой печальной, с оттенком неизбывной грусти книги», — пишет Салман Рушди во время своего лондонского побега[369]. Отсутствие в Тринидаде собственной литературной и культурной традиции, которую Нейпол мог бы построить и присвоить, и невозможность окончательной самоидентификации, из — за слишком большого исторического и географического разрыва с Индией, от которой его отделяют два поколения эмиграции, превращают Нейпола в воплощение двойного бегства. В своей книге он с безжалостной ясностью вспоминает, как ужасно ему приходилось страдать от своей чужеродности, которую он читал в глазах других. И с той же жестокостью по отношению к самому себе (как тут не вспомнить Рамю, когда тот рассказывает о своем приезде в Париж[370])» Нейпол пишет о своем путешествии из Port of Spain, столицы Тринидада, в Саутгемптон. Приехав «как провинциал из [своего] удаленного от Империи угла»[371], Нейпол понимает, что он «полуиндиец», который не может по — настоящему присвоить себе культурную традицию Индии, но который также, по своему образованию, происхождению и цвету кожи, очень далек от лондонских интеллектуальных и культурных обычаев: «Этот наполовину индийский мир, — пишет он о Тринидаде, — этот мир, отдаленный от Индии и в пространстве, и во времени и окутанный тайной для человека, который и приблизительно не понимает ее языка, не вникает в ее религию и ее обычаи, этот наполовину индийский мир был той формой общества, которую он знал»[372]. Нейпол вспоминает, как он, после учебы и трудных писательских дебютов, поселился в Велтшире, в сельской Англии, где, словно переживая «второе рождение», он старается «стать» англичанином, почувствовать пейзаж, смену времен года, историю и жизнь людей этой страны. «Я медленно овладевал знанием. Это было несопоставимо с тем почти инстинктивным знанием растений и цветов Тринидада, которое было мне дано с детства; это было как учить второй язык»
