Мировая республика литературы - [136]
Вопрос литературной самостоятельности в Ирландии тесно связан с принципиальным нарушением законов языка и неотделимых от него национальных и социальных кодов. Джойс по — своему решает для себя тот неразделимо литературный, лингвистический и идеологический вопрос, который сталкивает сторонников гэльского со сторонниками английского. Весь его литературный труд держится на присвоении Ирландии английского языка: он не связывает этот язык с колонизацией. Он включает в свой английский не только элементы всех европейских языков, но и, в нарушение всех британских норм благопристойности, в согласии со своей национальной традицией, вводит в него обсцентный и скатологический регистры. Таким образом он осмеивает английскую традицию и превращает язык свергнутого правления в иностранный недо — язык (например, в «Поминках по Финнегану»). Он стремится таким образом изменить литературную субординацию, по которой Лондон стоит выше Дублина, и дать Ирландии такой литературный язык, который был бы для нее органичен. «Именно из моего сопротивления английским правилам, — скажет он однажды, — будь то правила литературные или какие угодно другие, вышли все основные черты моего таланта. Я не пишу по — английски».
Хотя Джойс и принадлежал к следующему поколению, он, в определенном смысле, преследовал ту же цель, что и деятели Возрождения. Сначала в «Дублинцах», большая часть которых написана в 1904–1905 годах, т. е. в момент становления театра Аббатства, а затем в «Улиссе» он стремится придать ирландской столице литературный статус, сделать из нее в высшей степени литературное место, облагораживая ее литературным описанием. Но уже и в «Дублинцах» стилистические средства и эстетические пристрастия противоречат тем литературным предубеждениям, которые лежат в основе не только символизма Йитса, но и сельского реализма. То особое внимание, которое Джойс уделяет городу и урбанизму, уже говорит об отказе следовать по традиционному пути сближения с крестьянским фольклором и о стремлении вписать ирландскую литературу в европейскую «современность». В «Дублинцах» Джойс отказывается от участия в литературной полемике деятелей Возрождения. В своем урбанистическом реализме он стремится создать «прозаическую» картину Ирландии, выйти за рамки напыщенных героических легенд и обратиться к обыденной и незаметной в своей обыденности дублинской современности. «Я написал большую их часть в подчеркнуто банальном стиле»[598], говорит он о своем сборнике новелл. Проекты основоположников Возрождения он называет эстетическим архаизмом, что созвучно тому политическому, интеллектуальному и художественному «отставанию»[599], которое уже подчеркивал Шоу. Именно этим разрывом с доминирующей в Ирландии литературной эстетикой объясняются трудности, с которыми Джойс столкнулся при публикации своего первого сборника новелл.
Его позиция связана с двойным отказом: ожесточенным отказом от английских норм, но также и неприятием националистической литературной эстетики периода становления. Джойс выходит за рамки той слишком простой альтернативы, которая связана с колониальной зависимостью: национальное освобождение или зависимость от Лондона. Так, он осуждает сразу и «националистическое мышление», литературу, «наводненную фанатиками и доктринерами»[600], но также и тех, кто «поглощен феями и легендами», превращая ирландский театр в «собственность плебеев самой отсталой в Европе нации»[601]. Иначе говоря, он противостоит писателям — католикам, которые превращают театр в орудие националистической пропаганды, с одной стороны, и интеллектуалам — протестантам, чье творчество сводится к переписыванию народной мифологии, с другой.
Его двойная оппозиция имеет как пространственный, так и литературный характер: отказываясь принимать как законы Лондона, так и законы Дублина, Джойс будет творить ирландскую литературу в отдалении от обеих столиц. Он отправится в Париж и там, в этом политически нейтральном месте, в интернациональной литературной столице, он будет добиваться признания своей, на первый взгляд, противоречивой позиции, эксцентричной в полном смысле слова. В Париже Джойс предпримет как бы обходной маневр, не для того, чтобы черпать в литературной столице модели для своего творчества, но для того, чтобы поколебать сами основы языка угнетателей своим литературным или «пол итико — литературным»[602] проектом. Сирил Коннолли[603], знаменитый лондонский писатель и критик, дает британское видение маневра Джойса. Он смешивает его (как мы показали выше, некорректно) с националистическим демаршем Йитса: «Период 1900–1914 годы принадлежал дублинской школе: Йитсу, Муру, Джойсу, Сингу и Стивенсу. Настроения этих писателей были антианглийские […]. Англия была для них олицетворением края филистеров, и, поскольку они не могли писать по — гэльски, они поставили перед собой задачу выяснить, из какой смеси англо — ирландского с французским могла бы получиться взрывчатка, способная заставить жрецов лондонской словесности подскочить в своих мягких креслах. Все они жили в Париже, и все вторглись во французскую культуру»
