Мед.ведь.ма - [2]

— Плохие люди, Элия. Очень плохие, — бабушка крепче сжала мою ладонь. — Те, кого мы сторонились, эти сельчане снизу — это всего лишь темный и невоспитанный народ. Но есть люди по-настоящему плохие. И мы им нужны.

— Зачем? — я пожала плечами. — Ты же сама говорила, что в городах и далеко отсюда есть врачи и медицина, которые вытеснили знахарок, и нам приходится жить в подобном месте, чтобы быть нужными хоть кому-то.

— Прости, Элия, я не говорила тебе всей правды, — по её сиплому голосу и потемневшим запавшим глазам я поняла, что это всё её вынуждает говорить приблизившаяся смерть. Она не хотела уходить, оставив меня в полной растерянности. Или не предупрежденной о чем-то. — Я вовсе не потому пришла сюда когда-то, что перестала быть нужной… я спряталась сюда, потому что была слишком нужна тем, кому нельзя служить, кому я не могу открывать тайны.

— О ком ты, бабушка? О каких тайнах?

— Тайн много, Элия, — на дворе прогрохотали очередные раскаты, и бабушка вздрогнула, прислушавшись. — Но они всё-таки нашли меня… они идут!

— Кто? — я посмотрела на запертую дверь. — Это гроза, бабушка, там никого нет.

— Они идут, Элия! — громче проскрипела она, пытаясь подняться, но я не дала, опустив её на подушку.

— Это гром, всего лишь эхо молнии! — Я никогда не видела у неё таких испуганных глаз, словно безумных. Эти черно-карие глаза всегда были самыми разумными и здравомыслящими из всех, и вдруг они трусили и паниковали.

— Спрячься, девочка моя, быстрее! — стала пихать меня бабушка.

— Зачем? О чем ты?

— Быстрее, в подпол! И не выходи! Что бы ни случилось, пока они не уйдут!

— Бабушка, пожалуйста, ты меня пугаешь! — Я хотела дать ей ещё отвара, меня приободрил тот прилив сил, с которым она отталкивала меня. Может, это улучшение состояния? Может, травы действуют?

— Бегом, Элия! — после этих слов я услышала удар в дверь. Ошарашенная, я повернулась к ней. Мне показалось? Ещё один удар, уже мощнее, и сквозь шум ливня и грозы раздался грубый мужской голос, кричащий на китайском:

— Старуха! Открывай! — Теперь испугалась и я. Медленно встав, я поискала глазами что-нибудь тяжелое, чтобы взять и обезопасить себя от пытающегося вторгнуться.

— Прячься, девочка, умоляю тебя! — прошептала бабушка. — Они не знают о тебе!

— Открывай, старая карга! — дверь заходила ходуном. По голосам я услышала, что там далеко не один человек. Меня прошибло потом. Что они хотят? Что им надо?

— Они ко мне за советом. А ты в подвал, быстро! — Что-то заставило меня, наконец, послушаться бабушки и, открыв люк в подпол, спуститься в него, оказавшись под дощатым полом со щелями, позволявшими видеть происходящее над головой. Бабушка говорила, что мне шестнадцать, и столько было указано в моём свидетельстве о рождении, но я почувствовала себя совсем маленькой девочкой, трясущейся даже от мышиного писка, хотя никогда его не боялась. Зачем я убежала сюда, оставив бабушку? Дверь вылетела, и в дом вошли мужчины. Я не видела их лиц, они были в черных плащах, мокрых, с них текла вода. Судя по шагам, несколько осталось у входа, и я разглядела лишь четыре тени, приблизившиеся к кровати бабушки. Из них выделилась одна, подтянувшая стул, на котором только что сидела я, и опустившаяся на него.

— Я думал, что ты не слышишь, старая ведьма, — сказал человек, находясь ко мне спиной. — А ты приболела?

— Да, я давно не встаю с кровати. Стала совсем немощной.

— Думаю, не настолько, чтобы не ответить на пару вопросов? — откинулся он на спинку и качнулся пару раз.

— Я могу попытаться ответить на них. — Откуда она узнала, что сейчас кто-то ворвётся? Ведь ничего не было слышно!

— Для начала вспомни, что ты ответила почти двадцать лет назад моему боссу. Мне ведь не нужно говорить тебе, от кого я пришёл? Ты сама всё знаешь.

— Моя память уже не так чиста и хороша, как прежде… — начала бабушка, но рука мужчины тут же схватила её за небрежно заплетенные в косу черные с проседью волосы. Я ахнула, и могла бы быть услышанной, если бы не ливень. Чтобы удержаться от очередного звука, я прижала ладонь ко рту. Нужно найти что-то, чем ударить этого незнакомца! Всех четверых! Но их там больше… смогу ли я? Что они сделают со мной, если увидят? Если они тронут бабушку — мне плевать! Я вылезу отсюда и брошусь на них.

— Не ври, провидица! — Провидица? Он назвал её так? Я никогда не знала, что бабушка умеет предсказывать будущее. Но то, что я увидела минуту назад, подтверждало это. — Я могу напомнить тебе вкратце. Ты предупредила его, что он погибнет от сына и золота. Но когда он захотел уточнить — ты уже растворилась. С тех пор он не спал и ночи, чтобы не думать о твоих словах. Пора бы уже понести наказание за своё необдуманное поведение.

— Что он хочет услышать от меня теперь? — прошептала бабушка. Рука отшвырнула её обратно на подушку.

— Который из сыновей принесёт ему погибель? У него их восемь. Ему нужно знать имя. — Возникла тишина. Огонь в очаге потрескивал, а капли дождя оголтело барабанили, приглушая моё тяжелое испуганное дыхание.

— Девять, — шепнула с сожалением на лице бабушка.

— Что?!

— У него девять сыновей, — безжизненно уточнила она, поджав узкие и бледные губы.