Маяк на Омаровых рифах - [12]
— О-хо-хо! — вздохнула Луна.
— Заболела? — посочувствовал Макс.
— Да нет, здоровехонька — на небе не болеют. Просто измучилась.
— А кто тебя мучает?
— Твоя тетушка! Тетка Евгения!
Макс ничего не понял и только хотел расспросить Луну, в чем же дело, как вдруг вдалеке заиграла флейта, и не успел мальчик и рта открыть, как Луна исчезла — словно невидимой ниткой сдернули с подоконника!
Быстро привстав на кровати, Макс успел разглядеть, как его толстая тетя Евгения, жившая в доме напротив, втащила Луну в окошко своей гостиной. Схватила беднягу за рог, с силой втянула в комнату, захлопнула окно и живо задернула занавески. А через минуту-другую за занавесками замелькала, словно танцуя, рогатая тень. И снова запела вдали загадочная флейта.
«Чудеса!» — подумал мальчишка. Сгорая от нетерпения, натянул штаны и рубашку и крадучись вышел из дома. Перебежал через улицу, протиснулся через узенькое окошко в теткин подвал, скользнул вверх по лестнице, а там подкрался по коридору к двери гостиной, из-под которой виднелась узкая полоска света.
Флейта играла уже совсем близко. А еще за дверью был слышен визгливый женский хохот и жалобные причитания Луны. Макс наклонился к замочной скважине и мигом все понял. Тетя держала в руках волшебную флейту Топ-топ, флейту, под звуки которой всякое существо поневоле пускается в пляс.
Недели две или три назад в их городке объявился один торговец-китаец. Он всем предлагал эту флейту, но ни один богач не решился ее купить. Все испугались волшебной штуки, и, видно, не зря. Потом китаец ушел из города, и никто так и не узнал, продал он флейту или унес с собой.
Но Максу теперь все стало ясно. Тетя Евгения купила-таки волшебную флейту и заставляет бедную старенькую Луну плясать себе на потеху. Кстати, тетя была не одна: в гостиной сидели четыре ее подружки, толстухи и обжоры. Они смотрели, как пляшет Луна, противно хихикали и уминали плюшки со сливками. А тетя Евгения верховодила всей компанией — широко расставив толстые ноги, стояла посреди гостиной и, раздувая щеки, дудела на флейте, а заплывшие жиром глазки так и светились от удовольствия, глядя, как Луна кружится, падает, и встает, и жалобно стонет. «Бедная!» — подумал маленький Макс.
Мальчик так разозлился на тетю и четырех ее подружек, что недолго думая рванул дверь и вбежал в комнату. Тетеньки с перепугу как завизжат! Плюшка со сливками шмякнулась на пол. А тетя Евгения испугалась и уронила волшебную флейту.
Макс только того и ждал. Он кинулся к флейте, схватил ее и бросился вслед за Луной — та уже прошмыгнула на лестницу. Но тут подоспели подружки и давай отнимать… Еще чуть-чуть, и они бы вырвали флейту, но в последний момент мальчишку вдруг осенило.
— Топ-топ! — громко воскликнул Макс. — А ну-ка, пусть тети попляшут!
Да как заиграет, как задудит! Теперь толстухи уже ничего не могли с ним сделать — под звуки волшебной флейты все пятеро поневоле пустились в пляс. Они задирали толстые ноги, вертелись волчком, со свирепым видом водили вокруг него хоровод и отступали все дальше вглубь комнаты. Кряхтели, охали от усталости и просили пощады.
Но Макс был неумолим. Дудел, и дудел, и дудел, ни на секунду не умолкая. А потом ухитрился раздвинуть одной рукой занавески, и Луна, уже забравшись обратно на небо, смогла поглядеть, как злодейки пляшут, охают и кряхтят. И весело ему подмигнула.
Лишь через час-другой Макс наконец опустил волшебную флейту и неспешно направился к дверям. Толстухи следили за ним злющими глазами, но в погоню не бросились. Отдуваясь и охая, кто где стоял, там и сел.
Все пятеро, надо сказать, изрядно похудели. Тетя Евгения стала от пляски стройной, как тополек. А Луна на небе держалась от смеха за тощий живот и весело шевелила обоими кончиками золотистого рога.
Утром Макс рассказал за завтраком о ночном происшествии маме и папе. Они недоверчиво посмотрели на сына и засмеялись:
— Тебе это все приснилось!
— Да нет же! — закричал Макс. — Глядите! Вот она, флейта!
Он подошел к окну, взял флейту с подоконника, приставил ее к губам и воскликнул:
— Топ-топ! А ну-ка, пусть мама и папа попляшут!
И что было сил заиграл-задудел. Мама с папой и понять ничего не успели, как папа вдруг выскочил из-за стола, прыгнул к окну, завертелся юлой, а мама, выронив булку, которую как раз собиралась отправить в рот, лягушкой запрыгала папе навстречу. А сестренка весело била в ладоши и звонко смеялась.
В конце концов у мамы голова пошла кругом.
— Прекрати! — закричала она. — Что за пляски во время завтрака?
А папа, отдуваясь, добавил:
— Мы тебе верим, верим!
Тогда Макс отнял флейту от губ, и родители, тяжело дыша, повалились на стулья.
— Надо от этой штуки поскорее избавиться! — сказал, немного помолчав, отец. — Добра от нее не будет.
— Может, выбросим в речку? — спросила мать.
— Пожалуй, — кивнул отец. — Хорошая мысль.
Сказано — сделано. Вечером они все вчетвером поднялись на маленький мостик у городских ворот, привязали к флейте кирпич и бросили в воду. С тихим плеском река утащила колдовскую флейту на дно и равнодушно понесла свои воды дальше. Они постояли у перил, а потом развернулись и пошли обратно. И когда по дороге Макс поднял глаза наверх, то увидал на небе среди облаков Луну. И она с улыбкой подмигнула ему.
