«Мастер и Маргарита» сквозь призму оккультизма. [Ч. 2] - [19]

К сведению: Васильев П.П. свои «знания» почерпнул у Н.П. Рождественского, в его Христианской Апологетике, о чем в конце статьи Бог есть упоминание.

Но давайте же мы не будем уподобляться Берлиозу и взглянем на первоисточники не через призму популярных словарей, а непосредственно.

Итак, Шиллер – или Иоганн Кристоф Фридрих фон Шиллер (1759-1805) — немецкий поэт, философ, теоретик искусства и драматург, профессор истории и военный врач. Философские взгляды Шиллера находились под сильным влиянием Канта (http://c-cafe.ru/days/bio/6/099.php). 

«Однако Шиллер не был ортодоксальным кантианцем. Одни положения Канта он не приемлет с самого начала, другие настолько видоизменяет, что вся концепция Шиллера выходит далеко за пределы кантианства. Уже в трактате «О грации и достоинстве» Шиллер критикует Канта и прежде всего его концепцию человека. Шиллер выступает против сурового ригоризма этики кенигсбергского мыслителя. Борясь с аскетизмом кантианской морали долга, Шиллер опирается на традиции английского просвещения» (М.Ф. Овсянников, З.В. Смирнова Очерки истории эстетических учений. http://aahz.ru/estetic/page158).

Кантианско-фихтеанской уравнительной аскезе Шиллер противопоставляет этику «прекрасной души». Мораль Канта он называет рабской. 

«В нравственной философии Канта идея долга выражена с жесткостью, отпугивающей всех граций и способной легко соблазнить слабый ум к поискам морального совершенства на путях мрачного и монашеского аскетизма….

«Но чем заслужили родные дети то, что он заботился только о рабах? Разве из-за того, что часто нечистые склонности узурпируют имя добродетелей, надо было брать под подозрение бескорыстнейшее чувство в благороднейшем сердце? Из-за того, что моральный сибарит склонен сообщать закону разума растяжимость, делающую этот закон игрушкой его удобства, разве следует сообщить ему непреклонность и сильнейшее проявление моральной свободы обращать лишь в более почетную форму рабства? Ибо разве истинно нравственный человек более свободен в выборе между самоуважением и презрением к себе, чем раб чувственности в выборе между удовольствием и страданием?» 

ШИЛЛЕР Ф. СОБР. СОЧ. В 7 ТОМАХ. ТОМ 6. СТАТЬИ;ПО ЭСТЕТИКЕ. М., 1957./ О ГРАЦИИ И ДОСТОИНСТВЕ (Стр. 115-179).//  http://lib.rus.ec/a/11272

В коментак к данной статье поясняется:

«Объявляя в настоящей работе основной заслугой Канта его борьбу против «грубого материализма в моральных правилах», Шиллер в то же время стремится обосновать свой, отличный от кантовского, нравственный идеал, основанный на гармонии физического и духовного начал человеческой природы.

Как и в своих лекциях по эстетике Шиллер утверждает здесь объективно-чувственный характер красоты — «свободного проявления природы». В эстетическом чувстве человека, его способности оценивать прекрасное усматривает автор посредника между «чувственным» и «разумным», объединяющего «в счастливом согласии оба отвергающие друг друга начала».

Поэту неприемлем ригористический моральный идеал Канта, основанный на безусловном подавлении чувственной природы во имя торжества нравственного закона. Шиллер говорит о жестокости, «мрачном и монашеском аскетизме»;кантовской этики, искажающей понятие моральной свободы человека.

Аскетическому идеализму кантовского императива Шиллер противопоставляет, сближаясь здесь с Гете, гармонический идеал чувственно-морального существа, «прекрасной души», не нуждающейся в подавлении своих склонностей для того, чтобы «исполнять тягчайшие обязанности, возложенные;на человеческое существо», но, напротив, могущей отдаться;на волю этих склонностей, безбоязненно доверить «голосу;внутреннего побуждения» своей естественно нравственной натуры».

Чтобы не впасть в ошибку заглянем, что же пишут по этому поводу М.Ф. Овсянников, З.В. Смирнова (Очерки истории эстетических учений):

«В противоположность суровому аскетизму Канта-Фихте, Шиллер выдвигает идею гармонической личности. Свой идеал Шиллер выражает в понятиях «грации» и «прекрасной души». Эти понятия противопоставляются как аскетическому «достоинству» Канта-Фихте, так и «архитектонической», то есть физической, красоте. Этим односторонним принципам Шиллер противопоставляет «прекрасную душу», в которой «находятся в гармонии чувственность и разум, долг и склонности, а грация есть ее выражение в явлении». Суровость кантовского долга отпугивает грацию, чувства красоты не могут мириться с суровостью нравственного закона. «Прекрасное, — говорит Шиллер, — как все чувственное, предполагает известные условия и, поскольку оно есть прекрасное, — чисто чувственные условия».

Итак о чем же здесь идет речь?

Шиллер против того, что Кант лишает моральный закон всякой чувственности, по мнению Шиллера в таком виде кантовский закон пригоден лишь рабам. Ну и при чем здесь, казалось бы, доказательство бытия Бога?

А при том, что этот же кантовский закон, в другой своей ипостаси приводит к Богу.

Вот как это звучит у Канта: 

«Моральный закон ведет к практической задаче, которая предписывается только чистым разумом без всякой примеси чувственных мотивов, а именно к необходимой полноте первой и самой главной части высшего блага — нравственности, и, так как эта задача может быть полностью разрешена лишь в вечности, моральный закон вел к постулату бессмертия. Этот же закон должен вести и к возможности второго элемента высшего блага — к соразмерному с этой нравственностью счастью — так же бескорыстно, как и прежде, из одного лишь беспристрастного разума, а именно к допущению существования причины, адекватной этому действию, т.е. постулировать бытие бога как необходимо относящееся к возможности высшего блага (а этот объект нашей воли необходимо связан с моральным законодательством чистого разума)».