Мамина дочка - [31]

Но мама замахала на меня руками:

— Сима, не делай из меня идиотку, у меня ведь не в мозгах опухоль. Я все это понимаю, как и то, что болезнь у каждого протекает по-разному. Не в этом ведь дело. Я не потому сейчас вспомнила ту женщину.

— А почему?

Мама помолчала немного, а потом сказала:

— Кажется, в последнее время я становлюсь суеверной. Такое совпадение просто не может быть случайным. Наверное, это наказание.

— Да за что тебя наказывать?!

— За то, что я обманула тебя, Сима, — четко проговорила мама. — Леонид Анатольевич Левитин к твоему рождению не имеет ни малейшего касательства.

Я дернулась, вскочила. На миг голову словно заложило ватой, я подумала, что сейчас упаду в обморок. Но этого почему-то не случилось. Тогда я выбежала из палаты. Помчалась по коридору, грохоча сапогами и не разбирая дороги. Все вокруг словно заволокла сизоватая дымка. Потом из дымки вынырнул какой-то белый силуэт, схватил меня за плечи.

— Девушка, что случилось! Больной плохо? Позвать врача?

Это с ближайшего поста примчалась медсестра. Ее вопрос привел меня в чувство. Да, сейчас было плохо моей маме, и все мои чувства и переживания не шли с этим ни в какое сравнение. Я отстранила медсестру:

— Нет-нет, все нормально. Я сейчас вернусь в палату.

И я вернулась. Мама сидела все в той же позе. Она вздрогнула при моем появлении. Кажется, не ожидала, что я вообще вернусь. Я склонилась над ней и произнесла деревянным голосом:

— Мама, все это не имеет больше никакого значения. Главное, чтобы ты снова была здорова.

— Послушай меня, девочка, — тут же перебила мама. И поднялась на ноги, решительная, непреклонная. — Я должна объяснить, почему так с тобой поступила… В тот вечер ко мне пришла эта женщина, Вероника. Она ничего не требовала, просто рассказала о своей болезни. Может, она и не собиралась говорить об этом, я первая спросила, как она себя чувствует. Она была такая бледная… В общем, она мне сказала, что ее единственная надежда — на госпиталь в Штатах, в том городе, где живут ее родственники, родители жены Марка. Это был очень умный ход. Я поняла в тот момент, что скажу тебе что угодно, лишь бы ты отлепилась от этого мальчика.

— Но, мама, — не веря своим ушам, прошептала я. — Неужели те люди в Америке не помогли бы матери Марка, даже расстанься он с Любой? И почему для тебя эта женщина оказалась важнее, чем я, твоя дочь? Как случилось, что ради чужого человека ты пожертвовала моей любовью? Ведь у меня была одна любовь, мамочка. На всю жизнь одна.

— Я тоже защищала свою любовь, — вскинув голову, отчеканила мама. — А моя единственная любовь — это ты, Сима. Да и Вероника тоже — она ведь не о себе, о сыне в тот момент пеклась. Не хотела, чтобы он из-за тебя попал еще в какие-нибудь неприятности. Я очень хорошо представляла себе, что произойдет дальше. Она скажет Марку о своей болезни, и он, как хороший сын, сделает из ее рассказа правильные выводы. Он не расстанется с женой хотя бы до того момента, пока не разъяснится ситуация с матерью. Но и тебя он забыть не сможет, станет метаться между тобой и женой, мучить обеих. Попытается объяснить тебе ситуацию, ты, конечно, все поймешь, будешь ждать, надеяться, все это будет тянуться годами… Я поняла, что рвать нужно сразу, решительно. Это все, что я могла тогда для тебя сделать.

Мама опустилась рядом со мной на койку. Я хотела отодвинуться, но заметила, как она бледна, как искривлены мучительной гримасой ее губы. И крикнула испуганно:

— Мама, тебе плохо? Давай я позову доктора.

— Не надо. — Мама справилась со своим лицом и даже попыталась мне улыбнуться. — Ситуация под контролем.

— Но, мамочка, как же так, — после некоторых раздумий произнесла я растерянно, — ведь Левитин не отрицал, когда я сказала ему, что он мой отец. Он даже пригласил меня сегодня в гости, сказал, что нам о многом следует поговорить. И тебя он называл по имени, переживал из-за твоей болезни, как будто ты ему не чужая. Может, у него все-таки есть основания…

Мама хрипло рассмеялась:

— Леня — хороший человек. Не мог же он уличить меня во лжи, учитывая нынешнее мое положение. А насчет того, что называл по имени, так ведь мы все-таки из одного города, учились в одной школе. Он за мной в старших классах вовсю бегал. Только мне было не до того…

Тут я насторожилась:

— Это почему?

— Ну, я ведь была влюблена, — с кривоватой усмешкой протянула мама. — С девятого класса. Ничего и никого вокруг не замечала.

Я замерла. Неужели наконец я узнаю тайну своего рождения? Очень осторожно спросила:

— А… кто это был?

— Это был товарищ по работе моего отца, твоего дедушки. Тоже работал в военном архиве, вместе с моим папой. Однажды я зачем-то зашла к отцу на работу, увидела его — и все, взрыв! У него, конечно, был уже полный комплект: жена и двое детей. Да он и по возрасту был куда ближе к моим родителям, чем ко мне. Но я тогда почему-то не видела в этом проблемы. Он говорил, что обязательно разведется, только выйдет в отставку. Я ждала, я очень долго ждала. Мы даже сбежали с ним однажды. Сняли угол в Ленинграде. Потом он вернулся к семье, а меня в состоянии, близком к помешательству, привезли домой родители. Это тянулось еще много лет. Знаешь, позже я очень жалела, что моя мама не придумала чего-нибудь оригинального с самого начала. Например, не шепнула бы мне на ушко, что этот тип на самом деле — мой биологический отец. Это выглядело бы вполне правдоподобно.