Маленький театр - [23]
Жерве с трудом вернулся к действительности. Хозяин кафе, его дочка — он ведь и думать о них забыл.
— Верно, — пробормотал он. — Ну, я побежал!
И он бросился к калитке, даже ни с кем не попрощался. Он летел сломя голову и столкнулся с высоким молодым человеком, который шёл ему навстречу.
— Опять принялся за своё?
— Простите, сударь! — смущённо сказал Жерве. — Я вас толкнул, а ведь вы… вы… Да, Люка мне всё рассказал, и я так восхищаюсь вами!
— Да ты что-то заговариваешься, паренёк, — засмеялся Даниэль. — А чем это ты меня так толкнул в бок? Книгой?
— Да, Люка дал мне почитать… Простите, я опаздываю…
И Жерве побежал к тропинке.
«Занятный мальчишка, — подумал Даниэль, провожая его глазами. — О чём он говорил? Непонятно! Интересно, что ему мог рассказать Люка?»
XII
Переписка
ОТ ЖЕРВЕ — МИЛИ.
Воскресенье, 15 июля.
Дорогая Мили! Так хочется с тобой всем поделиться, что я пишу, не получив ответа на своё письмо. Я уже прочёл половину «Без семьи», об этой книге я тебе уже писал, ты даже не представляешь себе, до чего интересно знакомиться с целым миром новых образов. К сожалению, встречаются непонятные слова, когда я скоплю немного денег, куплю маленький толковый словарь, если ты позволишь.
Люка даст мне почитать «Трёх мушкетёров». Там, кажется, дело происходит во времена Людовика XIII, а про это мы учили в школе, так что я наверняка во всём разберусь. Знала бы ты, как я люблю читать! Так бы читал, читал всё время!
Я дал Люка адрес Флоры, Женни, его сестра, хочет ей написать. Женин восхищается Флорой — вот потеха! Она мечтает о сцене. Откровенно говоря, Женни мне не очень нравится, Жюльетта куда лучше: такая простая, душевная и ужасно любит детвору. Госпожа Шав тоже очень славная — чуть-чуть похожа на тебя, но, конечно, гораздо старше. Сегодня я снова ходил к пим — посмотреть телевизор. Но телевизор испортился, и мы играли в разные игры. А отец Люка полдничал вместе с нами. Он такой высокий, внушительный, а глаза у него как щёлочки. И у Жюльетты такие же глаза, а у Люка и у Даниэля совсем другие. Вообще у Даниэля глаза просто необыкновенные. Да это и понятно: он же писатель.
Представь себе, он называет меня «дружище». А недавно спросил, что я думаю о книге «Без семьи». Я до того растерялся, что всё твердил: «Думаю… думаю…» А он расхохотался. Ах, я чуть не провалился сквозь землю!
О чём сказать ещё? Угадай, что придумала Женин? Ей взбрело в голову поставить в день рождения их матери — через две недели — «Школу смеха». Все согласились, а я отказался участвовать в представлении. Во-первых, мне было бы нелегко снова делать кульбиты, и, во-вторых, не могу же я всё время отпрашиваться у хозяина. Кстати, он стал обходителен до приторности и хочет, чтобы я обслуживал посетителей на террасе. Когда приходят знакомые, говорит: «Этот паренёк — друг нотариуса», или громко, чтобы все слышали, спрашивает меня: «Ну как, придут к тебе сегодня господа Шав?» Фернанда тоже стала обходительной. Но я просто видеть её не могу.
Работаю я изо всех сил, Мили, а когда начнутся занятия, буду учиться ещё старательнее, чем прежде. Может быть, я и в самом деле стану учителем? Тогда ты отдохнёшь, и тебе уж никогда не придётся ломать голову, где бы раздобыть денег.
Доволен ли по-прежнему Валентин? Приободрился ли Жиль? Поцелуй от меня папу, когда навестишь его, и Лео поцелуй.
Целую тебя крепко.
Жерве.
ОТ МИЛИ — ЖЕРВЕ.
Вторник, 17 июля.
Милый мой Жерве! Как я обрадовалась, когда узнала, что ты снова встретил славного мальчика, который так помог тебе в Андели. Да это просто чудо! Ты так скучал о Люка, и вот он тут как тут! Очень приятно, что противная Фернанда стала вести себя лучше. Но больше всего я рада, что у тебя есть книги; я-то знаю, как тебе их не хватало. Всё это меня радует. Да, ты заслуживаешь уважения, потому что ради семьи взялся за работу, которая тебе не по душе. Только беспокоит меня твоё здоровье — ты слишком много читаешь! Дай мне слово быть благоразумным!
Не волнуйся из-за «Школы смеха». Для них это всего лишь весёлая забава. Из любезности сыграй какую-нибудь роль и не будь букой, когда придёшь к ним в гости. Будь вежливым, не хмурься. Не сердись на мои замечания, пойми: я хочу тебе добра.
Много у меня неприятностей из-за Флоры. Глупышка напроказничала и не пожелала больше оставаться в Трувиле у Дезоберов — очень уж ей за всё достаётся. Я в письме отчитала её хорошенько. Написала я и госпоже Дезобер, в ответ получила кисло-сладкое письмо на четырёх страницах — она читает мне нравоучения. А ведь я так старалась вас всех вырастить! Ты и сам знаешь, что Флора по сути своей девочка хорошая, но если её всё время одёргивать, она всё будет делать наперекор. Всё же я надеюсь, что гроза уже миновала.
У папы было небольшое нарушение мозгового кровообращения, и он ещё долго пробудет в больнице. Пока ему там не надоело, и то хорошо.
Валентин доволен, в прошлый понедельник хозяин пригласил его на семейный обед, значит его ценят. На днях он принёс бриош, который испёк сам. Право, ничего вкуснее я в жизни не ела!
Лео потолстел. Он веселится и бегает следом за Дедом, как собачонка, а мы с Маметтой смотрим на них и от души смеёмся.
Париж. 1943 год. Дом, где живет семейство Селье, стоит на улице Четырех Ветров. Обитатели его — небогатые люди, разные по характеру, симпатиям и привычкам. Но все они едины в своем чувстве ненависти к оккупантам и страстно ждут дня, когда война окончится и Франция снова станет свободной.
Пронизанная теплым и мягким юмором повесть о дружбе, горячей, преданной, облагораживающей. Герои повести — два двенадцатилетних школьника. Поль и Николя Товье — двоюродные братья, но растут они в совершенно разных условиях. Поль живет в атмосфере чрезмерной материнской любви и деспотичной придирчивости отца, живет без сверстников, в тепличной обстановке. Родители его люди обеспеченные, но детство Поля безрадостно.Николя — полная противоположность своему брату. Он рано узнал лишения и необходимость зарабатывать на кусок хлеба.
Повесть о первом самостоятельном путешествии с помощью автостопа современного французского школьника. Это путешествие открывает мальчику новый мир, новых людей; он учится понимать настоящую дружбу, перестраивает многое в себе.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.