Маленький театр - [21]
От неожиданности и волнения Жерве не мог вымолвить ни слова.
— Да ты, кажется, онемел, — шутливо сказал Даниэль. — Вот что, ребята, давайте-ка выпьем лимонада — отпразднуем вашу встречу. Может быть, тогда к нашему юному сумасброду вернётся дар речи!
— Отлично! — весело закричал Люка.
Жерве пошёл вслед за ними как во сне. Вот он снова на той самой террасе, откуда так позорно бежал.
Даниэль хлопнул в ладоши:
— Дядюшка Фреде! Три холодных лимонада!
Появился хозяин с салфеткой под мышкой.
— Сию минуту! А, это вы, господин Шав? Очень приятно, давненько вас не видали! Три лимонада для этих господ!
И тут его взгляд упал на одного из «этих господ». Он чуть не задохнулся от возмущения. Как? Этот негодник сидит за столом вместе с сыновьями уважаемого нотариуса?
— Вон отсюда! — рявкнул он.
Жерве не двинулся. Даниэль поднял голову:
— Это вы кому, дядюшка Фреде?
— Да вот ему, нашему коту Кики, — растерянно пробормотал хозяин.
— Принесите лимонад и бисквиты. Брат только что встретил старого товарища, и это событие нужно отпраздновать!
Появилась Фернанда и, оторопев от изумления, старательно поставила поднос на стол. Она заискивающе улыбнулась Люка и искоса взглянула на Жерве.
— После дождя погода прояснилась, — бросила она.
— При чём тут дождь? — спросил Даниэль, когда она ушла.
— Дождь… не знаю, — пожал плечами Жерве.
Он сидел на самом краешке стула, сосредоточиться ему было трудно. Да нет же, это не сон. Вот он, его друг, рядом. И всё же он сказал:
— Люка… ты ли это?
Люка засмеялся, снова похлопал его по плечу:
— Конечно, я! Очнись, дружище!
— Тебе надо выпить холодного лимонада, — заметил Даниэль.
Наконец к Жерве вернулся дар речи, и он объяснил, как он попал в кафе. Люка чуть было не опрокинул стакан от изумления.
— Как? Был в двух шагах от меня и даже не зашёл?
— Откуда мне знать, где ты живёшь? — ответил Жерве, невесело усмехаясь… — Ты же не оставил своего адреса в тот вечер, когда заменял меня в комедии.
— Забавная была история! Как удивятся Женни и Жюлье́тта, когда тебя увидят; Женни особенно, она ведь помешана на театре.
— Женни? — живо переспросил Жерве. — А другая твоя сестра — в зелёном платье? Я их встретил позавчера — они несли ворох ромашек.
— Да что ты! — воскликнул Люка. — Вот и отлично!
Жерве вздохнул, повертел стакан и сказал:
— Нет, я не приду. Меня отсюда прогнали.
И он рассказал о своей беде.
— Вот что значит «дождь», — протянул Люка. — Ну и дела! Впрочем, от Фернанды всего можно ожидать. Ну, я сейчас ей скажу, как называется её поступок…
— Сидите смирно, — приказал Даниэль, — и ждите меня!
Он вошёл в кафе и минут через пять вернулся усмехаясь. Господин Фреде, разумеется, решил оставить Жерве, узнав, что он друг сына господина Шава.
— Фреде отпустил тебя до вечера, — добавил Даниэль. — Приведи себя в порядок, а то ты похож на бездомную собачонку. А потом пойдём к нам.
Никогда ещё Жерве не был так озабочен своим туалетом. Он надел полосатую рубашку, новые брюки и даже почистил ногти сломанной спичкой — так делали завсегдатаи кафе.
— Всё в порядке! — заявил Даниэль, когда Жерве появился на террасе.
— Всё, кроме причёски, — заметил Фреде отеческим тоном, — вот тебе, сынок, три франка и подстригись за мой счёт. Возвращайся к семи часам… если господин Шав согласен.
Как любезен хозяин — даже деньги дал на стрижку, как вежлива Фернанда, бросилась открывать перед ними дверь — чудеса, да и только! Жерве в смятении ринулся к выходу и чуть не сбил с ног Даниэля.
— Ты, видно, решил меня нокаутировать! — воскликнул Даниэль.
Жерве стал извиняться, но Люка схватил его за руку и потянул к тропинке, сбегавшей вниз.
— Дядюшка Фреде мигом превратился в добряка, — сказал он со смехом. — Человек он не злой, хоть и взбалмошный. Ну, а волосы у тебя, надо признаться…
Но когда позже Люка увидел, как парикмахер обкорнал его друга, он даже ахнул.
— Теперь хорошо? — робко спросил Жерве.
— Очень хорошо! — сказал Даниэль, опередив брата. — Здорово тебя подстригли!..
— Ну, довольно об этом, — прервал его Люка и перевёл разговор. — Смотри Жерве: вот бакалейная лавка, вот школа, вот дом, где жил писатель Ге́ктор Мало́; а чуть подальше, за живой изгородью, наш дом… Вот так штука — в саду никого!
Люка распахнул зелёную решётчатую калитку. Звякнул колокольчик. Женни и Жюльетта сбежали по ступенькам крыльца.
— Даниэль! Тебя искала мама! — крикнула Жюльетта. — Испортился электрический утюг и… А это кто? Смотри, Женни… ведь этого мальчика мы встретили на дорожке третьего дня…
— А как он здесь очутился? — недовольно спросила Женни.
Как всегда, Жерве от смущения опустил голову. И сразу почувствовал, что ему недостаёт привычного заслона — длинных густых прядей волос. Между тем Люка всё подталкивал его вперёд.
— Молчать, девочки, — заявил он с важностью. — Перед вами мальчик из «Школы смеха», которому я помог, вытащил его из канавы. Ясно?
И девочки, остолбенев от изумления, молчали. Дело в том, что Люка так часто восторженно рассказывал им о своём новом друге, что они вообразили, будто он — настоящий рыцарь! Вымышленный образ не сочетался с этим чудаковатым пареньком, который во всю прыть нёсся из леса с тележкой.
Париж. 1943 год. Дом, где живет семейство Селье, стоит на улице Четырех Ветров. Обитатели его — небогатые люди, разные по характеру, симпатиям и привычкам. Но все они едины в своем чувстве ненависти к оккупантам и страстно ждут дня, когда война окончится и Франция снова станет свободной.
Пронизанная теплым и мягким юмором повесть о дружбе, горячей, преданной, облагораживающей. Герои повести — два двенадцатилетних школьника. Поль и Николя Товье — двоюродные братья, но растут они в совершенно разных условиях. Поль живет в атмосфере чрезмерной материнской любви и деспотичной придирчивости отца, живет без сверстников, в тепличной обстановке. Родители его люди обеспеченные, но детство Поля безрадостно.Николя — полная противоположность своему брату. Он рано узнал лишения и необходимость зарабатывать на кусок хлеба.
Повесть о первом самостоятельном путешествии с помощью автостопа современного французского школьника. Это путешествие открывает мальчику новый мир, новых людей; он учится понимать настоящую дружбу, перестраивает многое в себе.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.