Люди земли Русской. Статьи о русской истории - [134]

Каков же он? Вот он перед нами. По вечерам, заперев свою мелочную или овощную лавочку, он идет в кафе, садится за столик с четырьмя другими такими же лавочниками и ведет политические разговоры на темы дня. Если бы эти разговоры оканчивались там же в кафе, беды большой не было бы, но эти разговоры формируют там его совесть и его дальнейшие гражданские действия. В установленные сроки он идет на то или иное голосование, вотирует того или иного депутата и, следовательно, действительно управляет государством.

Но не все же – лавочники, тупорылые мещане, как привыкли мы их называть в добрые старые интеллигентские времена. Конечно, не все. Есть, например, еще демократические чиновники, так сказать, – демо-бюрократы. У них тоже есть своя общественная и у каждого своя личная совесть, которая направляет их реальные действия. Именно эта демократическая совесть повелевает им примыкать к той партии, которая предоставит каждому из них в отдельности наиболее теплое, хлебное местечко, возможность повышения по службе, а быть может и другие, не подлежащие оглашению жизненные блага, вне зависимости от пользы или вреда, которые приносит эта партия их отечеству и их народу.

Английскому лавочнику, например, нужно торговать, следовательно, нужно и голосовать за тех, кто расширяет его торговлю, а если приходится торговать оружием, при помощи которого будут убивать собственных детей этого лавочника, то это уже вопрос второстепенный, вне зрения демократической совести. Поэтому, например, вождь рабочей демократической партии Эттли едет в красную Москву и красный Пекин для расширения торговых связей, хотя как будто бы идейная направленность рабочих не включает в свои цели поклонения финансовому Ваалу. Не стоит приводить дальнейших примеров. Пусть читатель лучше возьмет любую из газет за любой текущий или истекший год нашей демократической эпохи. На любой ее странице он увидит подлинное лицо подлинного демократа, управляющего ныне государствами свободного мира, увидит это лицо без грима и подрисовки.

Много, очень много сказано и написано умного и неумного о пресловутой «русской душе». Меньше, но все же сказано что-то и о русской совести, совести рядового, обыкновенного русского человека: крестьянина, врача, священника, офицера и даже того же самого лавочника. Совпадают ли черты этой русской совести, запечатленные хотя бы нашей литературой в целом и личной памятью каждого из нас с чертами «общественной совести» современных демократий? О личной совести наших царей и укрепленной этой совестью исторической доминанте русской политики я уже не говорю, но лишь о простом русском человеке, его совести, ее чертах…

Просмотрев хотя бы наскоро и лучшие, правдивейшие страницы наших писателей, и копилку своей личной памяти, мы можем с уверенностью сказать:

– Нет, черты нашей русской совести не совпадают с лицом современней общественной демократической совести. Нет, они отличны от нее. А, следовательно, иным должен стать и наш русский взгляд на тот или иной государственный порядок и прежде всего на тот порядок, который мы хотим установить на нашей освобожденной родине. Тупорылый мещанин, которым без грима оказывается современней демократ, всегда был презираем высшими по интеллектуальной иерархии слоями русского народа, а под именем мироеда и сквалыги он был столь же презираем и основными, почвенными его пластами. Этого презрения требовала русская совесть, которая теперь снова пробуждается в российском народе, признаки чего становятся с каждым днем все яснее и яснее.

Итак? Итак, будем стремиться к тому, чтобы грядущая Россия не погребала на задворках и не бойкотировала бы своих национальных героев, чтобы не изыскивала козлов отпущения для несения бремени своих грехов, но искупала бы их сама, как велит ей ее национальная, а не демократическая совесть.

«Наша страна»,

Буэнос-Айрес, 4 ноября 1954 г.,

№ 251, с. 2–3.

Вотум недоверия

Президент южной половины разорванной демократиями Запада Кореи Сингман-Ри[173], вопреки заключенному этими демократиями через его голову сговору, освободил из концлагарей этих же демократий 27.000 антикоммунистов корейцев и заявил, что будет продолжать борьбу за единство своей страны, разорванной снова надвое решением тех же демократий. Этот акт он подтвердил поголовной мобилизацией младших возрастов, а корейский народ ответил ему полной безоговорочной поддержкой. Выборный президент поднялся на ступень подлинного народного вождя.

Можно ли рассматривать последние корейские события, как локальный, местного значения акт? Не аналогичны ли им по своему духу свержение демократического правительства генералом Нагибом[174] в Египте, отказ Сиамского короля сотрудничать с демократией Франции в той чисто колониальной форме, какой требует от него эта демократия, борьба с нею же народных националистов Марокко и Туниса, военные перевороты в Сирии и других арабских государствах, и ряд других событий меньшего масштаба? Что это, пробуждение «дряхлого Востока»?

Пробуждение – лишь внешняя сторона этих актов. Но главная общая для всех этих событий причина скрыта глубже. Это протест национального чувства против навязываемых ему извне чуждых его духу принципов. Это – осознание нациями самих себя, своей самобытности, права на свою собственную, самими ими организованную жизнь. Это протест против навязанных им извне универсальных образцов государственного и социального устройства. Это