Люцина и ее дети - [4]
Ксендз. Через четверть часа… Вы… Я знаю. Вы живете рядом с Богоматерью… трое детей… Девочка и два мальчика.
Люцина. Да.
Ксендз. Я сейчас подойду. Вы уже подписали?
Люцина. Что?
Ксендз. Протест против убийства нерожденных детей. Там на столике возле хоров лежит петиция. Через пятнадцать минут буду в исповедальне. (Направляется к рабочим.)
Люцина какое-то время стоит в замешательстве. Затем преклоняет колено, поднимается и выходит. Ксендз перед костелом показывает что-то рабочим. Видит уходящую Люцину.
Ксендз. Постойте… (Люцина не слышит. Ксендз замечает, что рабочие сделали что-то неправильно.) Это не так должно было быть… Я же говорил.
Пётрек и Войтек в углу двора. Пытаются поймать котенка.
Войтек. Ну, держи… Убежал.
Пётрек. Вон он сидит…
Войтек. Подожди.
Пётрек. Я его поймаю.
Войтек. Не надо.
Пётрек. Поймаю.
Войтек. Стой на месте… Попался. Вот он. Держи.
Пётрек. Я же держу.
Войтек. Давай резинку.
Пётрек ищет резинку.
Войтек. Куда ты ее засунул?
Пётрек. Вот она.
Войтек. Ну же. Давай.
Пётрек. Я…
Войтек. Держи. (Надевает черную резинку котенку на шею.) Никто не догадается… Видишь, ничего не заметно. (Приглаживает шерсть в том месте, где у котенка на шее резинка.)
Пётрек. И что теперь?
Войтек. Ничего.
Пётрек. Ничего?
Войтек. Сперва ничего. Потом он перестанет есть… отощает…
Пётрек. А потом?
Войтек. Сдохнет.
Пётрек. Сдохнет?..
Кася. Что вы там делаете?
Войтек. Не твое дело…
Кася. Пётрек, что вы делаете?
Пётрек. Войтек…
Войтек. Заткнись.
Кася. Что Войтек?
Войтек. Не твое дело.
Кася. Пётрек… что там у вас?.. Покажи… Ну же.
Пётрек. Котенок.
Кася. Вы спятили… Что вы хотели с ним сделать?
Пётрек. Это он.
Войтек. Что он? Ты сам хотел…
Кася. Что вы ему сделали? Дай его… Ну же. Чего ждете?
Пётрек подает котенка Касе.
Пётрек. Войтек надел на него…
Войтек. Кретин.
Пётрек. Сам ты…
Кася. Что надел?!
Пётрек. Резинку…
Кася. Что?
Пётрек. Резинку на шею… чтобы он постепенно сдох. (Ищет резинку на шее у котенка.)
Кася. Вы совсем сдурели… Идиоты. Идите домой. Я все расскажу маме.
Войтек. Ябеда.
Кася. Дебил.
Люцина в ванной комнате. Вытирается полотенцем. Смотрит на свое отражение в зеркале. Затем берет бинт. Начинает обматывать живот. Открывается дверь, входит свекровь.
Бабка. Туже… слышишь: туже. (Стягивает бинт вокруг живота Люцины. Затем уходит.)
Люцина стоит неподвижно, смотрит в зеркало, одевается и выходит.
Две Женщины возле статуи Богоматери с младенцем. Меняют цветы, гребут граблями вокруг и т. д.
2-я женщина(ставя под статуей свежие цветы). Давно я ее не видела…
1-я женщина. Кого?
2-я женщина. Люцину… (Кивает на дом.)
Ковальская. Не любит показываться людям на глаза… Избегает, сторонится, ходит задворками. Совсем запуганная…
1-я женщина. Они там все такие… не того… вот и она свихнулась.
Ковальская. Можно подумать, у них там черт поселился.
2-я женщина. Болтовня…
1-я женщина. Только не говорите, что не знаете, о чем речь…
2-я женщина. Пустое…
1-я женщина. Вы же знаете…
2-я женщина. Что знаю? Ничего я не знаю… Ничего. Знаю, что цветы совсем завяли.
1-я женщина. Просто не хотите знать…
2-я женщина. Что знать?
Ковальская. То, что Люцина снова брюхатая.
2-я женщина. Ну и что в этом плохого?
Ковальская. А то, что вроде есть ребенок, а завтра его уже нет. То-то она сейчас живот не выставляет напоказ…
В квартире Оли.
Оля. Ты беременна… и чтоб никто об этом не узнал? Господи, что ты говоришь?
Люцина. Никто. Слышишь?
Оля. Никто?
Люцина. Никто.
Оля. Как… как ты это себе представляешь?
Люцина поднимает блузку. Показывает бинт. Оля смотрит потрясенная. Потом дотрагивается до стянутого на животе бинта.
Оля. Боже, почему?..
Люцина. Не спрашивай… Слышишь? Ни о чем не спрашивай. Умоляю. Никому ни слова.
Оля. Люцина…
Люцина. Никому.
Оля. Но…
Люцина(опускает блузку). Она…
Оля. Она? Свекровь?..
Люцина. Мне надо было кому-нибудь сказать.
Оля. Люцина…
Люцина быстро выходит. Оля остается одна.
Я приеду.
Яцек, Бабка и Дед в кухне за столом.
Бабка. Чего так сидишь?
Дед. Может, по маленькой? А, Яцек…
Бабка. С утра уже неймется?
Дед. Может, да, а может, нет… Какое тебе, баба, дело? Бабка. Ты на мои пьешь, старый алкаш.
Дед. С родным сыном нельзя выпить?
Бабка. Вот как теперь заговорил… Забыл, как было? Забыл?
Дед. Как было, так было.
Бабка. Да ты, как только увидал брюхо, так и не просыхал. А я должна была горбатиться и на ребенка, и на тебя. Если бы не вытащила тебя тогда из-под забора… Водка и чахотка тебя бы скосили… Разве не так было? Скажи: не так? Ты жив, потому что я не хотела, чтобы он был сиротой.
Дед. Что было, то было.
Яцек. Ну чего вы?
Бабка. Пей, пей на здоровье…
Через минуту.
Яцек. Мама…
Бабка. Что?
Яцек. Когда…
Бабка. Что когда?
Яцек. Когда…
Бабка. Ты чего заикаешься?
Яцек. Ну, когда, все это… Ну, на меня… перепишешь, ты говорила…
Бабка. А чего ты так торопишься? Не суетись, всему свое время…
Яцек. Папа?..
Дед молчит.
Яцек. Так… было бы лучше.
Бабка. Лучше? Для кого?
Яцек. Мама…
Бабка. Может, для нее лучше… а?
Яцек. Я говорю о себе…
Бабка. Ты же знаешь, я тебя в обиду не дам.
Яцек. Мама…
Бабка. Знаешь?
Яцек. Знаю… но…
Бабка. Не спеши… (Мужу.) Отлипни от этой печки…
Дед. Да не разжигается… (Из печи валит дым.) (Яцеку.)
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Семьи Фришмен и Манчини живут в двух смежных, с общим крыльцом, абсолютно однотипных домах, отличающихся только внутренним убранством. Дружат родители, дружат дети — Франко и Алисон. Семьи ходят друг к другу в гости, часто вместе празднуют праздники, непременным участником которых является бабушка Алисон и мать Мэрилин Фришмэн — Кэрол, глава крупного благотворительного фонда.Действие начинается с празднования Дня Благодарения и заканчивается ровно через год — тоже в День Благодарения. Но сколько событий произошло за этот год…Ошеломлённые дети узнают о том, что родители решили в корне изменить свою жизнь: отныне отец Алисон, Марк, будет жить с мамой Фрэнка, а мать Алисон, Мэрилин, создаст семью с отцом Фрэнка — Дино.И тогда дети решают отомстить.
Забавная история немолодого интеллектуала, который выбрал несколько странный объект для супружеской измены. Пьеса сатирична, однако ее отличает не столько символизм черного юмора, сколько правдоподобие.
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.
Семейный микрокосмос глазами дочери, которая в день свадьбы кончает с собой. Она возвращается как дух, чтобы понять причины своего жизненного фиаско.
В сборник вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1960—1980-х годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.
В Антологии современной британской драматургии впервые опубликованы произведения наиболее значительных авторов, живущих и творящих в наши дни, — как маститых, так и молодых, завоевавших признание буквально в последние годы. Среди них такие имена, как Кэрил Черчил, Марк Равенхил, Мартин МакДонах, Дэвид Хэроуэр, чьи пьесы уже не первый год идут в российских театрах, и новые для нашей страны имена Дэвид Грейг, Лео Батлер, Марина Карр. Антология представляет самые разные темы, жанры и стили — от черной комедии до психологической драмы, от философско-социальной антиутопии до философско-поэтической притчи.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.