Любовь с алкоголем - [6]

Вильям почувствовал, как она покачивает ногой под столом и непроизвольно взглянул вниз. У нее были узкие лодыжки и высокий подъем. Он бы хотел провести рукой по подъему, потрогать… он встал и пошел к туалету.

Раковина была напротив двери в кабинку — одной для мужчин и для женщин. Вильям включил воду и ополоснул лицо — ему было жарко. Он брызгал себе на лицо, поглядывая в зеркало, и через несколько минут вошла Слава-Маша, как он мысленно уже называл ее.

— Извини. Можно? Это из-за пива…

Вильям тряхнул воду с рук. Полотенца не было. На стене висела сушилка-автомат. Он включил ее, а Слава вошла в кабинку. Он все равно слышал ее — тонкую струйку — за шумом автомата. Он не знал — выходить ему или нет. Автомат выключился. Она спустила воду и открыла дверь кабинки. Он видел ее в зеркало. Она стояла за его плечом и тоже смотрела в зеркало.

— Ты хочешь делать со мной love, Даглас?

— Здесь?

Она засмеялась и вышла из кабинки.

— Нет.

Он тронул ее за плечо. Его пальцы были еще влажными и оставили пятна на блузке. Она включила автомат и подставила плечо под горячий воздух. Ворот отлетел в сторону, обнажая ее грудь. Вильям видел мягкие соски ее груди. Расплывающиеся и набухающие из-за горячего воздуха. И ткань касалась их, дрожа.

Они вернулись к столу. Допили пиво, сакэ. Вильям расплатился с японкой. Они все сказали «орегато». Японка кланялась.

Из ресторана они вышли под провожающие возгласы поваров бара. Машина стояла на заросшем травой пустыре, служившем паркингом. Они молча сидели в машине, и она курила. Потом Вильям повез ее к себе.

3

— Ш-ш. Пожалуйста, тише. Не смейся. — Вильям шел впереди, по узкой дорожке между стеной дома и стеной из кустов.

— Мы что, захватываем чей-то дом? Ты не живешь здесь? — Слава поймала его руку.

Он остановился и обернулся. В темноте ее глаза казались больше — она во всю пыталась разглядеть, где они. «Норка на охоте», — подумал Вильям.

— Я не живу здесь один. Так что просто тихо войдем в мою половину. — Он сжал ее ладонь. — Хорошо?

— Хорошо. Я буду тихо, — прошептала она.

Вильям открыл дверь из тонюсенькой сетки против насекомых. Потом повернул ключ в замке основной двери. Они прошли короткий коридор и вошли в комнату. В спальню — большое ложе темнело посередине. Больше Слава ничего не смогла различить. Она сбросила норку и сама легла, откинувшись на спину. Вильям запер дверь и подошел к ней. Встал над ней. Она потянула его за руку на себя.

На ней были чулки, держащиеся за счет резинки на изнанке, по верхнему краю. Вильям почувствовал эту резинку на руке, просунув ее под юбку, под чулок. Он хотел касаться ее тела. Он высвободил руку, и резинка щелкнула о кожу ее ляжки. Скуластая девушка громко засмеялась, и он положил ей на губы ладонь. Она укусила его.

— Даглас, мы что-то противозаконное делаем? Что происходит?

Он не сказал, что отчасти да, против закона этого дома. Он давно хотел нарушить этот неписаный закон, но не знал, к чему это приведет, что последует. Он поцеловал ее в губы и подумал, что так хотел это сделать, и теперь, делая, думает о каких-то законах. Она трогала его волосы, перебирала их пальцами со смешным маникюром. Он опять поцеловал ее, стараясь думать не о законах, а о трех ступеньках, на которых она делает зигзаг бедрами.

— Может, тебе не стоит стричь волосы. Они у тебя мягкие и не будут стоять, как у ежа. Ты не японец. Ты русский, — она все трогала его волосы.

Он положил обе свои руки ей на бедра и, держа их, двигал ими вправо и влево, под собой. Она чувствовала на лобке его давящий член — он перекатывался вправо-влево. Он хотел задрать ей юбку, но она была слишком узкой. Сам он не вставал, а все сильнее давил на ее лобок. Она громко вздохнула и закинула голову назад. Он увидел ее вену и поцеловал, представляя, что прямо в пульсацию.

— Билл! Билл, ты дома? Ты вернулся? — это был голос женщины. Из-за двери. Не той, через которую они вошли, а двери напротив.

— Да. Я сплю. Спокойной ночи.

— О'кей, дарлинг. Спокойной ночи… Тебе ничего не надо?

— Нет. Пожалуйста, иди спать. — Вильям так и лежал на Славе. Он только приподнял голову, чтобы ответить.

Они услышали мягкие, удаляющиеся шаги, глухо захлопнувшуюся дверь. Потом Слава высвободилась из-под Вильяма и села, откинув с лица волосы. Рукав упал ниже локтя с приподнятой руки.

— Это твоя жена, Билл?

— Нет. Это моя мама. Шш. О, черт! Извини.

— Ничего, Билли. Ты обычно спишь с мамой?.. Отвези меня домой.

— Нет. Нет — я не сплю с мамой и нет — я не отвезу тебя. Я хочу, чтобы ты осталась спать здесь. Я имею в виду… Извини.

Слава встала и, расстегнув молнию на юбке, дав ей упасть на пол, вышла из нее, перешагнув. Она сдернула с себя блузку и бросила на матрас. Но та, как янтарное шампанское, полилась на пол. Вильям откинул покрывало, и девушка, сняв чулки и оставшись будто в черной набедренной полоске, легла, повернувшись на бок, спиной к Вильяму. Он все равно сам отвернулся и расстегнул ремень на брюках. Его член, ему казалось, коснется живота. Он разделся и, прикрываясь рукой, прижимая член к животу, скользнул в постель, накрыв и себя, и ее простыней.

— Спокойной ночи, Билли. Сладких снов, — девушка засмеялась.