Ложные надежды - [5]

Мы коротали долгие вечера в «Арелии» и спорили о том, каким должен быть мир. Фред напивался, потому что его выкинули на пенсию. А я… А у меня были свои причины.

— Раньше следственный отдел назывался следственным комитетом. Ты знаешь, как в народе могут извратить аббревиатуру «СК»? Нас называли «сучки». Имели в виду деревья. Но всё равно ж обидно, — жаловался на тяжёлую жизнь Фред, а потом вставал и начинал бить кулаком по барной стойке. — Представь, мы бегали за подследственными и кричали: «Ударение на второй слог! НА ВТОРОЙ СЛОГ, ГАДЫ!»

После таких выходок на Фреда оглядывались все посетители «Арелии», и вышибалы вежливо просили его покинуть помещение.

А потом для меня всё кончилось. Моя жизнь замкнулась на жалкой обшарпанной комнате, наполненной опиумными грёзами и смрадом нужника в борделе.

И вот я опять в «Арелии». Странное чувство дежавю щекотало нервы, словно попавшая в горло пыль. Я ощущал себя заблудившимся щенком, который с трудом нашёл дорогу домой и обнаружил, что хозяева давно завели новую собаку.

Зато в «Арелии» можно передохнуть. И выпить. Здесь никто не задаёт лишних вопросов. А следаки вряд ли будут проверять все бары, в которых мне когда-либо доводилось бывать.

Я заказал виски безо льда и занял столик в нише недалеко от окна. Отсюда хорошо просматривалось помещение и улица, ведущая к главному входу. А меня мог засечь разве что сенсор. Тёмные углы — лучший приют для чёрных котов.

Мне оставалось только ждать. Фред был единственным человеком, которому я могу сейчас доверять. Надеюсь, он тоже так думает.

Ох, этот мост в небо.

Он приведёт меня к свету.

И пусть сгорит всё разом.

Я вижу небо в алмазах.

Я посмотрел на сцену, окружённую тусклым светом псевдозвёзд. Маленькие огоньки на потолке скупо обнимали фотонами хрупкое тело певички. По меркам бара она была даже красива.

Мир ложных надежд,

Полный лжи и обмана.

Мир глупых невежд,

Людей второго плана.

И где мне найти

Мою дорогу к свету?

Пусть в конце пути

Меня ждёт мост в небо.

Огненно-рыжие волосы певички, уложенные в прилизанное каре, и яркий макияж делали её похожей на куклу. Чёрное платье с блёстками свободно струилось в такт движениям девушки. Она пела в стиле блюз, растягивая гласные.

Пламя свечи

Превратится в пожар.

На моём пути

Только ложь и обман.

Но вдалеке я вижу мост в небо.

Он приведёт меня к свету.

И пусть сгорит всё разом.

Меня ждёт небо в алмазах.

Я увидел Фреда, когда он прошёл мимо окна. Нехорошо было втягивать старого товарища в это дело. Чем больше переменных в уравнении, тем сложнее его решить. Но если бы Фред не хотел рисковать, он бы не появился в «Арелии».

Я надвинул шляпу на глаза и поднял воротник. Как сказал бы Стенли, меня всё равно убьют. Так почему бы не поиграть в шпионов напоследок?

Фред вошёл в бар и, ни секунды не раздумывая, направился к моему столику.

— Ты что шифруешься, как идиот?

— Как ты так быстро понял? — спросил я и демонстративно обмяк.

— Это единственное место, куда ты бы мог сесть, — сказал Фред и перешёл к делу, не дав мне возможности парировать. — Так что произошло? По всем новостям мелькает твоя побитая рожа. Говорят, что ты кого-то укокошил.

— Я и сам не знаю. Это запутанная история.

— Отлично. Сейчас будем распутывать, — сказал Фред и обратился к бармену. — Дени! Бутылку виски.

Я рассказал обо всех событиях прошедших суток. Сейчас история про иммунитет и ревир казалась мне причудой больного воображения, решившего поиграть в классики на лобных долях мозга. Я боялся, что Фред мне не поверит.

Внимательно меня выслушав, он спросил:

— Блокнотик-то с собой?

Я кивнул и кинул на стол записную книжку, которую взял у Стенли.

— Ох… Ну, и почерк у этого Декинса, — возмущался Фред, просматривая пометки профессора. — Даже безлапая курица с Паркинсоном понятнее бы написала.

— Ты же учился на химико-биологическом? — спросил я. — Можешь разобраться?

Когда-то по пьяни Фред рассказал мне о своей «другой жизни». О том, как он окончил школу с отличием, поступил в престижный институт, хотел стать учёным с мировым именем и… Что дальше — я не знал. Мечты похожи на карточный домик. Одно неловкое движение — и от нашей жизни остаются никому не нужные бумажки с королями и дамами.

— Так это когда было, — сказал Фред. Он пытался разглядеть что-то в записной книжке профессора. — Ещё до следаков и… Да и пометки тут хаотичные. Одно с другим не вяжется. Похоже, этот твой Декинс сам ничего не понимал. Хотя…

— Что?

— Если не вдаваться в подробности, ревир — это одновременно лекарство и отрава, — пояснил Фред. — Судя по формулам, которые тут накалякал профессор, главный компонент реагирует на маркер иммунодеструкции. Есть вирус — блокатор активируется. Нет — в ход идёт возбудитель болезни. — Фред посмотрел на меня и добавил: — Больным ревир помогает, здоровых — заражает.

— Я и первое объяснение понял.

Даже не подозревал, что Фред знает столько научных терминов. Ему явно нравилось изображать учёного и читать лекцию.

— Инкубационный периода возбудителя — несколько дней, — продолжил Фред. — Так что всё выглядит естественно. Укололся, походил, посидел, почувствовал, что поплохело, опять укололся. На искусственный вирус из ревира блокатор не реагирует.