Логика птиц - [40]

Шрифт
Интервал

жаловался на свою нищету.
«Эх, сынок, разве дёшево ты купил свою нищету?» —
спросил его Ибрахим Адхам[242].
«В твоих словах нет смысла, — ответил тот. —
Такая нужна ль нищета? Постыдись упрекать».
«Однажды я выбрал душою некий товар, — сказал Адхам, —
а потом заплатил за него цену сотни миров.
И ныне отдам за него сотню миров в один миг,
ибо по сей день дороже нет ничего для меня.
Когда я нашёл этот товар крайне ценным,
навсегда с царством своим я распрощался.
Поэтому ценю я товар, а ты — нет,
и благодарить за него надо, считаю, в отличие от тебя».
Люди воли отдавали сердце и душу,
они годами горели и терпели.
Птица их воли к Нему приблизилась,
пролетев и через жизнь, и через веру.
Если эта воля не по зубам тебе,
ступай вон, о ленивый. Ты — не владелец изобилия[243].

О шейхе Гури

Шейх Гури[244], из тех, кто в совершенстве достиг совершенства,
зашёл однажды под мост с безумными.
Мимо Санджар[245] торжественно шествовал.
«Что за люди там, под мостом?» — он спросил.
«Все без ног, без голов, — шейх ответил. —
На два дела только мы все и годимся.
Если в любви к нам у тебя есть постоянство,
мы быстро и полностью выдернем из жизни тебя.
Если же ты нам враг, а не друг,
столь же быстро вытащим из веры тебя, вот и весь тебе сказ!
Если спустишься под мост на момент,
освободишься от этого торжества и тяги к нему».
«Вам со мной не тягаться, — ответил Санджар. —
Мои дружба и неприязнь вас не достойны.
Я вам не враг и не друг,
ухожу я сейчас, чтоб мой стог не сгорел[246].
В вас не вижу я гордости и вы мне не противники,
безразличны мне ваши добро и зло».
Воля является как быстро летящая птица,
что с каждым мигом полёта все непокорнее.
Но не положено лететь без воззрения —
тогда не окажется она внутри творения.
Полёт её превосходит горизонты вселенной,
ибо она выше и трезвости, и опьянения.

Безумец плачет в полуночи

В полуночи заплакал некий безумец.
«Хотите знать, что есть весь этот мир? — он восклицал. —
Это — ларчик с захлопнутой крышкой, и мы под ней,
по глупости, варим свои мечты, как в котле.
Как только крышку снимает смерть,
обладающий крыльями взлетает до начала времён,
а бескрылый остаётся внутри
с сотнями бед».
Отдай птице воли крылья понятий,
дай душу уму, а душе — вдохновение!
Перед тем, как со шкатулки крышку поднимут,
стань птицей пути, вырасти крылья.
Или нет, сожги крылья, как и себя,
дабы опередить всех в полёте!

Вопрос четырнадцатой птицы

«Верность и справедливость, — сказала другая, —
как выглядят в глазах Его Величества Падишаха?
Всевышний дал мне качество справедливости,
не была я неверной по отношению к кому бы то ни было.
На какую ступень познания тот поднимется,
у кого внутри собраны все эти качества?»

Ответ Удода

«Справедливость — Царь-спаситель, — сказал Удод. —
Кто справедлив, тот от вздора спасён.
Лучше воспитать в себе справедливость, чем
провести жизнь в поклонении и молитве.
В обоих мирах нет благороднее качества,
чем внутренняя справедливость.
Но кто напоказ справедлив,
приближается к лицемерию, помни!
Мужчины у людей справедливости не просили,
но сами поступали всегда справедливо».

Имам Ахмед Ханбал

Ахмед Хан бал[247] был имамом своего времени,
его познания превосходили возможность их объяснения.
Но когда опустошало его и знание, и мышление,
то споро он отправлялся к Бишру Хафи[248].
Люди, замечая Ахмеда у Бишра,
сразу пеняли ему, не удерживаясь:
«Ты — имам, знающий,
мудрее тебя никого нет и не будет.
Почему же, не слушая никого,
ты, как босяк, бежишь к этому голодранцу?»
«Я опередил всех в хадисах и сунне, —
так Ахмед Ханбал им отвечал. —
В своём знании я его превзошёл, что вижу прекрасно.
Но он лучше меня знает Бога».
О ты, не подозревающий о своей несправедливости,
взгляни на миг на справедливость знатоков пути.

Индийский раджа и Махмуд

Престарелый шах был у индусов,
войсками Махмуда был он взят в плен.
Когда войска препроводили к Махмуду его,
принял ислам, наконец, тот правитель.
Обрёл он и дружбу,
и от обоих миров отделился.
После этого и днём, и ночью сидел он в шатре,
взволнованный, ошеломлённый.
Сутками напролёт горел и рыдал,
днём горше, чем ночью, и ночь была хуже дня.
Когда его плач перешёл границы возможного,
Махмуд проведал о его состоянии.
Призвал его к себе и сказал:
«Отдам сотни царств и того более,
ты — падишах, перестань же рыдать о себе!
Сколько можно плакать, довольно уже».
Хосров индусов ответил: «О падишах,
ни страну, ни положение я не оплакиваю.
Плачу лишь потому, что если Всевышний завтра,
в Судный день, меня спросит:
"О ты, неверный нарушитель обетов,
как мог ты со Мной так обойтись?
Пока Махмуд с толпой гордых
всадников к тебе не приблизился,
ты даже не вспоминал обо Мне. Разве так можно?
Это нарушение расписки о верности,
потребовалось ради тебя сосредоточить войска,
а тебя — отправить вслед за другим[249].
Без силы ты и не вспоминал обо Мне.
Скажи, назвать тебя другом или врагом?
До каких пор быть постоянству с Моей стороны, а измене — с твоей?
В деле верности так не положено".
Если Всевышний так ко мне обратится,
чем рассчитаться за неверность свою?
Что дальше делать со стыдом и смущением?
Вот причина слёз старика, о молодой».
Выслушай о верности и справедливости,
выслушай наставления в добрых деяниях.

Еще от автора Аттар
Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Стихи

Классическая ирано-таджикская поэзия занимает особое место в сокровищнице всемирной литературы. Она не только неисчерпаемый кладезь восточной мудрости, но и хранительница истории Востока.


Рекомендуем почитать
Панчатантра

Древний сборник индийских басен «Панчатантра» («Пять книг») был составлен в наиболее ранней редакции в III—IV вв. н. э. неизвестным автором. Первоначально он служил педагогическим целям — это была «наука житейской мудрости», по которой обучались юноши.Каждая из пяти книг памятника представляет собой самостоятельный рассказ, герои которого по ходу действия рассказывают басни, иллюстрирующие обычно то или иное поучение. Текст изобилует стихотворными вставками. Сборник написан хорошим литературным языком и является одним из лучших образцов прозы классического санскрита.


Поэзия Ду Фу в переводах А.И.Гитовича

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Мудрецы Поднебесной империи

Китай, Поднебесная империя – родина древнейших, но не утрачивающих своей значимости философских учений и мировых религий, фантастическое царство всепроникающего духа и средоточия мистических сил Земли, центр сакральных знаний человечества и мир, хранящий первозданные тайны природы. И в то же время – духовное и плотское, мудрость и глупость, богатство и бедность, алчность и щедрость, милосердие и жестокость, дружба и вражда – все человеческое оказывается представленным здесь каким-то непостижимо символическим образом.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Игрок в облавные шашки

«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.