Ликвидатор - [7]
их сбор, транспортировка и захоронение. Уже в мае 1986 г. на территории промплощадки, благодаря удалению наиболее активных фрагментов,
уровни МЭД гамма-излучения удалось снизить в 10-20 раз и подготовить более широкий фронт работ."
Из официального сайта, посвященного закрытию ЧАЭС
Я просыпаюсь от топота ног за стеной палатки. Солнце вычертило крест от оконного переплета на моей груди, прикрытой белой простыней. Возникшие ассоциации живо подбрасывают меня с постели, и с непривычки я больно врезаюсь головой в раму верхней койки.
Палатка пуста.
Моя койка стоит сразу у входа, справа, когда пройдешь короткий тамбур. Саша Ходырев определил меня на это место; ночами все еще бывает жарко, а место с краю дает доступ к небольшому окну. Еще одна привилегия офицера: койка надо мной не занимается. Плюс к этому персональная тумбочка. И табурет. На табурете - моя форма. Рядом, намотанные на голенища сапог, сохнут портянки.
Ночью Саша привел меня сюда, полуживого от усталости и впечатлений дня, посветил фонариком, пока я расстелил постель "На ней спали только пару раз", лаконично сказал он... но мне было все равно, лишь бы побыстрее отрубиться. В палатке волнами разливался молодецкий храп, раздававшийся явно не из одной пары легких; обычно я не засыпаю под такие увертюры, но после спонтанного инструктажа-накачки в штабе батальона (инструктировали Саша и еще один офицер, Игорь, начальник РАСТ и формально мой непосредственный начальник) до подъема оставалось всего около трех часов, и я просто провалился в сон, забыв о храпунах.
Ходырев был высоким, худощавым, с коротко остриженными волосами. Сутуловатый, малоулыбчивый. Впрочем, Игорь тоже не походил на весельчака. На них обоих, на Саше и Игоре, лежала печать предельной усталости, граничащей с апатией.
"Инструктаж" заключался в том, что они оба, и Игорь и Саша, по очереди вываливали на меня кучу информации: пока один говорил, второй отдыхал. Бессистемность и обилие сведений пугали и обессиливали. Насколько мало я знал о всех "что, как, когда и где", я осознал сразу же, в первые же минуты. Их рассказ, густо приправленный слэнгом, пока что вызывал только тоскливое ощущение моей собственной ограниченности, граничащей с никчемностью. Я робко осведомился о том, когда же я увижу РАСТ. Игорь молча встал и вышел на свежий воздух, а Ходырев загадочно сказал:
- Никуда он не денется. Как рассветет, так и увидишь. - И махнул рукой куда-то в сторону.
Мы сидели в штабной палатке, кокетливо обшитой изнутри белой бязью. Батальон химической разведки 25-й бригады химзащиты располагался с самого краю лагеря. Штаб батальона стоял в третьем, последнем, ряду жилых палаток, за ним громадился пищеблок, а еще дальше, за колючкой автопарка, темнели мыльницы БРДМ-2рх и еще какие-то машины, среди которых по идее была и РАСТ. После перипетий дня я едва ворочал мозгами от усталости, а они сыпали и сыпали на меня все эти бесконечные "разрешенная дневная доза", "гнездовой замер фона", "отсидка"... Потом еще были колоритные "Молдаванский КПП", "Лелевское ПуСО", и куча местных географических названий - Дитятки, Копачи, Чистогаловка, Ораное... Ближе к трем ночи они устали и прекратили пытку. Узнав, что я не ужинал, Саша принес банку тушенки, пол-буханки серого хлеба и бутылку минеральной воды. Я ел с ножа и думал, как мало надо человеку для счастья.
...Ходырев заглядывает внутрь палатки:
- Пошли на завтрак! Ты, кстати, уже умылся? Нет?
Он достает из кармана... три пары носок, самых обыкновенных, нитяных, еще с фабричными этикетками:
- Забудь про портянки. На станции перематываться некогда, носки более удобны, да и раздают их там тысячами...
Наскоро умывшись, я также наскоро завтракаю в офицерской столовой. Вечная пшенка с рыбными консервами, но хорошими ("Сайра!" - гордо сказали мне на раздатке), хлеб, масло и довольно приличный кусок голландского сыра.
Мы с Ходыревым идем на оперативку в штаб батальона.
- Идешь моим дублером в сегодняшнюю ходку, - говорит Саша на ходу. - Мой последний выезд; я свою дозу выбрал. Помни главное: везде, где будем на станции, иди за мной шаг в шаг, не отставай.
После оперативки соберем бойцов и идем на отправку.
В штабе - несколько офицеров за оструганным дощатым столом на козлах. Среди них я различаю двух кадровых; остальные - партизаны, в основном лейтенанты. Я вдруг вспоминаю, что не нацепил звездочки на погоны.
Невысокий крепыш-капитан с цепкими глазами резким голосом называет, по всей видимости, маршруты разведки и номера экипажей БРДМ. Саша шепчет: "Капитан Завитаев, начштаба"... Завитаев поворачивается в нашу сторону:
- Ходырев, тебе команда в 15 человек, сегодня на ХОЯТ.
Я смотрю на Сашу - на куда-куда?! Но он глазом не ведет, и до меня доходит, что это не мат.
- На разводе вас подберет гражданский, из УС-605, дальше поставит задачу на месте, но, скорее всего, сегодня - вывоз грунта. Чей дозиметрист сегодня на станцию - первая рота? Вторая? Ну что вы, сами не можете разобраться, мать вашу, командиры хреновы? - Он грозно обводит всех чапаевским взглядом.
- Трщ каптан, мой сегодня едет, старший сержант Звягинцев, первая рота... - Поднимается рука слева от Завитаева. Тот мягчает:
Подвиг и предательство — две стороны одной монеты. Вопрос только в том, кем и ради чего жертвует человек. Собой ради благой цели или близкими людьми ради выгоды. И кем его потом запомнят в веках: спасителем мира или инициатором геноцида, отважным первопроходцем или сумасшедшей обезьяной с гранатой, прекрасным рыцарем или подколодной змеей. Ведь от величия до подлости порой остается всего один, маленький шаг. Недаром они прячутся под одной обложкой…
Принято считать, что эксперименты в истории невозможны, потому что их нельзя повторить. И вообще, история не знает сослагательного наклонения. А если все же попробовать? Впрочем, вполне возможно, что перед нами предстанут не разные ветви и варианты одной-единственной истории, а бесконечное множество историй принципиально разных. В антологии собраны произведения, которые демонстрируют, как именно история меняет свое течение, выявляет истинное лицо событий и их персонажей, скрывая навсегда имена, мотивы, города и страны.
Научный детектив, он же «детектив наоборот». Бывает, что главным действующим лицом детектива становится ученый. В повести «Шесть букв» происходит обратное – толковый сыскарь поставлен в условия, в которых его опыт, ум, изворотливость и практицизм безостановочно тестируются вводными из мира формул и непреложных законов развития материи. В то же время характерные для suspense-детектива «правила игры на выживание» закручивают пружину читательского внимания до предела.
Полная версия повести (книжный вариант) (Из аннотации издательства) "Остросюжетный детектив с элементами мистики и фантастики "Остров Пинель" придется по душе любителям приключений. Автор до последнего момента держит читателя в напряжении. Можно смело заключать пари на всевозможные развязки: ни один из предсказуемых вариантов здесь не подойдет!"Повесть вышла отдельной книгой в апреле 2006 в издательстве "Покетбук".
В номере:Генри Лайон Олди. Она и ее мужчиныСергей Беляков. И ухватит за бочокСергей Сердюк. Не раствори в себе КумираАлександр Матюхин. Народный способТатьяна Тихонова. Серые, в черную рябь.
Сборник рассказов, отобранных жюри литературного конкурса короткого рассказа "СССР-2061"В 2061 году Советский Союз завершил первую стадию терраформирования Марса. Понемногу обживается Пояс астероидов. Активных боевых действий в 2061-м СССР не ведёт ни на Земле, ни в космосе. Предшествующие годы нами не детализованы: для нас с нашими читателями не слишком важно, существовал ли Союз непрерывно с 1922 года, или был воссоздан в каком-нибудь условном 2022. Не так важно, идёт ли действие на марсианской базе или дома на Земле.
Популярный современный венгерский драматург — автор пьесы «Проснись и пой», сценария к известному фильму «История моей глупости» — предстает перед советскими читателями как прозаик. В книге три повести, объединенные темой театра: «Роль» — о судьбе актера в обстановке хортистского режима в Венгрии; «История моей глупости» — непритязательный на первый взгляд, но глубокий по своей сути рассказ актрисы о ее театральной карьере и семейной жизни (одноименный фильм с талантливой венгерской актрисой Евой Рутткаи в главной роли шел на советских экранах) и, наконец, «Был однажды такой театр» — автобиографическое повествование об актере, по недоразумению попавшем в лагерь для военнопленных в дни взятия Советской Армией Будапешта и организовавшем там антивоенный театр.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На самом деле, я НЕ знаю, как тебе помочь. И надо ли помогать вообще. Поэтому просто читай — посмеемся вместе. Тут нет рецептов, советов и откровений. Текст не претендует на трансформацию личности читателя. Это просто забавная повесть о человеке, которому пришлось нелегко. Стало ли ему по итогу лучше, не понял даже сам автор. Если ты нырнул в какие-нибудь эзотерические практики — читай. Если ты ни во что подобное не веришь — тем более читай. Или НЕ читай.
Макс жил безмятежной жизнью домашнего пса. Но внезапно оказался брошенным в трущобах. Его спасительницей и надеждой стала одноглазая собака по имени Рана. Они были знакомы раньше, в прошлых жизнях. Вместе совершили зло, которому нет прощения. И теперь раз за разом эти двое встречаются, чтобы полюбить друг друга и погибнуть от руки таинственной женщины. Так же как ее жертвы, она возрождается снова и снова. Вот только ведет ее по жизни не любовь, а слепая ненависть и невыносимая боль утраты. Но похоже, в этот раз что-то пошло не так… Неужели нескончаемый цикл страданий удастся наконец прервать?
Анжелика живет налегке, готовая в любой момент сорваться с места и уехать. Есть только одно место на земле, где она чувствует себя как дома, – в тихом саду среди ульев и их обитателей. Здесь, обволакиваемая тихой вибраций пчелиных крыльев и ароматом цветов, она по-настоящему счастлива и свободна. Анжелика умеет общаться с пчелами на их языке и знает все их секреты. Этот дар она переняла от женщины, заменившей ей мать. Девушка может подобрать для любого человека особенный, подходящий только ему состав мёда.
В сборник "Ковчег Лит" вошли произведения выпускников, студентов и сотрудников Литературного института имени А. М. Горького. Опыт и мастерство за одной партой с талантливой молодостью. Размеренное, классическое повествование сменяется неожиданными оборотами и рваным синтаксисом. Такой разный язык, но такой один. Наш, русский, живой. Журнал заполнен, группа набрана, список составлен. И не столь важно, на каком ты курсе, главное, что курс — верный… Авторы: В. Лебедева, О. Лисковая, Е. Мамонтов, И. Оснач, Е.