Лицензия на ласку - [3]
— Черт подери! — прошипел Бонд сквозь стиснутые зубы, однако сразу же опомнился: — Простите меня, мэм, просто…
— Я понимаю. Невероятные снимки, не правда ли?
— Уж конечно! Вильям Макрорти! Он же Большой Билли. Самый опасный снайпер. Бывший член Второй бригады ИРА. В настоящее время работает все больше по найму. Ответственен за шестнадцать террористических атак, направленных против Армии и полиции, а также подозревается в причастности к еще шести — против спецслужб…
S повернулась лицом к Бонду, и солнечный свет отразился от золотой оправы ее очков с бифокальными линзами.
Бонд продолжал:
— А это оружие — «Хеклер и Кох» G3 SG/1 с цифровым оптическим прицелом «Филипс»! Как мы и подозревали, эта сволочь пользуется снайперской винтовкой, которая состоит на вооружении спецслужб! Какая насмешка над…
— Ну, хватит, 007. Меня не интересуют ваши политические взгляды. Как видите, — продолжила она, — у нас есть человек, состоящий в тесных отношениях с Большим Билли, достаточно тесных, чтобы сфотографировать его в компрометирующем виде. И в этом отношении нам несказанно повезло, поскольку наш человек сообщает, что в ближайшем будущем Билли, вместе с одним дезертиром из армии, намеревается появится в Кроссмаглене с оружием покрупнее, чем то «продолжение пениса», что вы видите на фотографии. Вы, конечно же, понимаете, что это может губительным образом сказаться на стабильной обстановке в мире. Его необходимо остановить.
Бонд почувствовал нарастающее напряжение в указательном пальце своей правой руки. Наконец-то! После стольких месяцев аморфного образа жизни он вернется на поле боя и займется тем, что умеет лучше всего — уби…
— И главное, 007. - S прервала мечтания Бонда тоном, которым обычно говорят доктора в госпитале.
— Да, мэм?
— Он нужен мне живым.
— Живым? — Бонд не мог не возмутиться.
— Именно. Если в Республике узнают, что мы уничтожили его, нас обвинят в дестабилизации мирного процесса — а это нашему премьер-министру вовсе ненужно… А теперь слушайте внимательно. Я хочу сообщить вам кое-какие детали, чтобы вы представляли, на сколько голландская сторона вовлечена в это дело, поскольку у Билли весьма хитрые методы закупки своих игрушек. Времени не так много. Вам забронирован билет на рейс КЛМ на Роттердам из Хитроу, сегодня на шесть вечера. Но перед отъездом зайдите в отдел Q. У него для вас припасено новое оборудование, которое, как ему кажется, может вам пригодиться при выполнении этой миссии.
Ровно через двадцать минут Бонд спустился в подвал, где располагался отдел Q. Выходя из кабинета S, он обернулся, бросив взгляд на мисс Манипенни. «Забавно, — подумал Бонд, проходя мимо нее, — мне никогда в голову не приходило, что она лесбиянка. Но если хорошенько поразмыслить… она ведь никогда не позволяла мне пересечь линию ее оборонительных позиций…» Бонд был так погружен в свои мысли, что даже не заметил, как в кабинет S проскользнула маленькая брюнетка средних лет, одетая в платье в цветочек от Лоры Эшли…
— Привет, Джеймс, — сказал Q, оторвав взгляд от электронной платы, с которой он возился, сидя за рабочим столом. — S сказала, что вы загляните. Я должен показать вам пару вещиц, которые могут пригодиться в деле с Большим Билли.
— И что же это, Q? Какой-нибудь новый глушитель? Или, быть может, газовый пистолет?
— Э… не совсем так, 007. Постойте спокойно и я покажу вам. — С этими словами Q подошел к Бонду, обнял его и начал гладить волосы, уделяя особое внимание черному локону, свисавшему над правым глазом.
— Черт возьми, Q! Вы с ума сошли? — Бонд отпрянул.
Q выглядел смущенным:
— Простите, старина, но это приказ. Мы должны демонстрировать этот новый секретный прием, который называется «Терапевтическая ласка», всем агентам-оперативникам. S полагает, что если вам удастся подобраться достаточно близко к вражескому агенту, чтобы обнять и обласкать его, то это может пробудить в нем скрытую склонность к гомосексуализму и тем самым эффективно обезоружить его!
— О, Господи! Q, неужели вы верите в эту белиберду!?
— Должен признать, что эта теория слегка неправдоподобна. — Q вернулся к своему столу и полез в выдвижной ящик. — Именно поэтому, нарушая все новые строгие правила, я даю вам это. — В руке Q оказался элегантный полуавтоматический пистолет «Глок-20» черного цвета. — Калибр 10 миллиметров. Эта пушка мощнее вашего «ППК». Весит всего 25 унций, а обойма вмещает 15 патронов…
— Постойте, Q! — воскликнул Бонд в замешательстве. — Ведь этими пистолетами пользуются торговцы наркотиками, разве не так?
— Так. Но ведь вы-то как раз и будете иметь дело с торговцами наркотиками, не правда ли? У этого пистолета есть еще одна особенность. И весьма ценная. Он покрыт особой краской, благодаря которой на экране инспектоскопа в аэропорту будет видна… кисточка для бритья. Здорово, правда? Радуйтесь, что вам дают этот пистолет, потому что, как мне сказал Начальник штаба, в этот раз таможенная полиция Голландии забудет о двухстороннем соглашении на провоз огнестрельного оружия.
— Черт подери!
— Вот-вот! Без этого пистолета вы бы остались наедине со своим умением обнимать и ласкать. А теперь, Джеймс, верните мне свой старый «Вальтер» и пойдемте на стрельбище проверять «Глок».
Уилл Селф (р. 1961) — один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии». Критики находят в его творчестве влияние таких непохожих друг на друга авторов, как Виктор Пелевин, Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис. Роман «Как живут мертвецы» — общепризнанный шедевр Селфа. Шестидесятипятилетняя Лили Блум, женщина со вздорным характером и острым языком, полжизни прожившая в Америке, умирает в Лондоне. Ее проводником в загробном мире становится австралийский абориген Фар Лап.
Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне.
Диптих (две повести) одного из самых интересных английских прозаиков поколения сорокалетних. Первая книга Уилла Селфа, бывшего ресторанного критика, журналиста и колумниста Evening Standard и Observer, на русском. Сочетание традиционного английского повествования и мрачного гротеска стали фирменным стилем этого писателя. Из русских авторов Селфу ближе всего Пелевин, которого в Англии нередко называют "русским Уиллом Селфом".
Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне.
В самом начале нового века, а может быть и в конце старого (на самом деле все подряд путались в сроках наступления миллениума), Катя Малышева получила от бывшего компаньона Валентина поручение, точнее он попросил оказать ему платную любезность, а именно познакомиться с заслуженной старой дамой, на которую никто в агентстве «Аргус» не мог угодить. Катя без особой охоты взялась за дело, однако очень скоро оно стало усложняться. Водоворот событий увлек Катю за собой, а Валентину пришлось её искать в печальных сомнениях жива она или уже нет…
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Эта история начинается с ограбления с трагическим финалом: немолодой хозяин загородного дома погибает от рук неизвестных преступников. Однако в этой истории оказывается не так все просто, и сам погибший несет ответственность за то, что с ним произошло. Рассказ «Вода из колодца» седьмой в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем этого цикла является следователь Дмитрий Владимиров, который на этот раз должен разобраться в хитросплетениях одной запутанной семейной драмы.
Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне.
Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне.
Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне.