Крест и стрела - [160]

В 1941 году при бомбежке Дюссельдорфа погибает жена Вилли; с ней, казалось, умирает все, что еще связывало его с жизнью. Он тупеет от горя и слепой ненависти; он еще не знает, что именно он ненавидит. После эвакуации завода Веглер знакомится с крестьянкой Бертой Линг; нарушается оцепенение Вилли, и вместе с любовью в его мир вновь входит казавшееся прочно погребенным понятием будущее. Но на этот раз ему уже не удается строить будущее только для самого себя.

Когда Веглер был еще юношей, он однажды случайно услышал разговор двух нянек, гулявших с грудными детьми. Та, что постарше, учила молодую подругу, как избавиться от детского крика, советуя некоторое время подержать ребенка над открытым газом — и тогда он моментально заснет. Потрясенный этой хладнокровной жестокостью, Вилли хотел немедленно бежать к родителям и сообщить, что их дети находятся в смертельной опасности. Но этот первый, естественный порыв тут же начинает подвергаться тысячам сомнений: а поверят ли мне, простому рабочему, — ведь обе няньки, несомненно, будут отпираться? Стоит ли вмешиваться? И уже где-то совсем в глубине души возникает мысль: да и опасность грозит не моему ребенку!

Долог, нелегок и непрям был путь от этих колебаний робкого юноши до той решимости прозревшего человека, с какой Вилли августовской ночью поджег сено и указал направление английским самолетам. Правда, и свой акт протеста против фашизма Вилли совершил в одиночку. Но в этом поступке сказалось уже ощущение связи с другими людьми, окончательная гибель замкнутого мирка, убеждение в том, что человек живет в обществе и обязан выработать определенное отношение к законам этого общества.

Все глубже и все тревожнее вглядываясь в окружающий мир, Вилли начинает ощущать гниль, гниль повсюду. И все тяжелее и мучительнее он задумывается о причинах, об источниках этой гнили и о том, почему люди — обыкновенные, даже неплохие люди — мирятся с этой гнилью.

В романе сознательного интернационалиста Мальца звериный шовинизм гитлеровцев предстает как одна из важнейших основ общественной безнравственности. Писатель размышляет в духе просветительской теории «разумного эгоизма». Нельзя насиловать, ибо, если можно, значит можно насиловать и твою жену, и твою дочь. Нельзя убивать, ибо, если можно, значит можно убивать и тебя, и твоих близких. Нельзя издеваться над стариками, ибо, если можно, значит можно издеваться и над твоим отцом, и над твоей матерью.

Пропагандисты гитлеризма разрушали эту основу: можно издеваться над поляками и над евреями, над французами и над русскими, но тебя, «чистокровного немца», тебя, «стопроцентного арийца», это не касается, ибо вы не равны, вы — из разного теста…

До Веглера наконец доходит этот элементарный расчет. Именно поэтому решающими для его прозрения оказывается рассказ пьяного эсэсовца Руди о насилии над француженкой и приход на завод пленных поляков. И он бунтует. Огромное, тяжкое чувство вины за соучастие в гитлеровских преступлениях (с ужасом понимает он, что военным крестом его наградили недаром, что частица и его усилий есть в позорной гитлеровской войне) приводит Вилли к необходимости как-то искупить свою вину. Он пытается заговорить с поляками (хотя это и чрезвычайно опасно), но встречает в ответ лишь ненависть к нему, как к немцу. И тогда он решается на «предательство».

Важное место в судьбе Веглера играет хозяйка фермы Берта Линг. Она искренне полюбила Вилли, она искренне мечтает об утраченном семейном счастье и на какой-то момент увлекает этой мечтой и Веглера.

Вместе с тем Берта — среди тех, кто поддерживает гитлеровский «новый порядок». Поддерживает не только из страха, но и по соображениям личной выгоды. Она тоже понимает, что покупать человека, как она купила пленного поляка для работы на ферме, — это плохо. Но сено не убрано, сено может сгнить, и перед этим все остальные соображения отходят на задний план — даже любовь к Вилли, даже страх потерять это неожиданное счастье.

Мальц касается здесь чрезвычайно важной стороны — непосредственно социальной основы принятия гитлеровского режима многими и многими рядовыми немцами. Поток посылок из завоеванных стран, прямой подкуп большого слоя людей заставлял их мириться с нарушением элементарных норм человечности.

Сын Берты, Руди, участвовал в аресте француженки. Командир предложил солдатам «развлечься» с женщиной, которой все равно грозит смерть; насилие совершалось на глазах четырнадцатилетного сына этой женщины. А потом Руди вместе с другими принял участие в грабеже и привез матери в подарок духи, белье, свитер этой француженки.

В тот трагический момент, когда Берта увидела, что Вилли готовится поджечь сено, ее истерический крик вызван прежде всего страхом и «лояльностью» послушной гражданки гитлеровского рейха.

Писатель очень тонко прослеживает диалектику отношений Вилли и Берты: их тянет друг к другу, Вилли вот-вот готов поверить снова в островок счастья; ей кажется, она сделает все, чтобы сохранить возлюбленного. Но обстоятельства и здесь сильнее людей, они воздействуют на них. Слишком поздно встретились Вилли и Берта: их жизненные пути ведут в противоположные стороны.