Крест и стрела - [161]

Книгу Мальца совершенно несправедливо упрекали в «непонимании социальной природы фашизма», в том, что «классовая суть фашизма» раскрыта автором весьма слабо. Да, в романе нет того героя-коммуниста, нет того персонажа, который бы яснее, чем Веглер, или пастор Фриш, или врач Цодер, понимал источники фашистских мерзостей. В книге нет такого героя, но есть это понимание. Это точка зрения самого автора, писателя-коммуниста Мальца.

Мальц показывает в своем романе многие — преимущественно первичные — формы протеста против гитлеровщины. Беззаветное сопротивление передового отряда немецкого народа — его коммунистической партии — было сильно органичной связью с теми, кто, не принимая фашизма, сопротивлялся, думая, что умирает в одиночку.

В образе Вилли Веглера автор сурово критикует буржуазный индивидуализм. Ведь индивидуализм заражает подчас широкие круги рабочих, и это, пожалуй, самая опасная его форма. Вилли остается индивидуалистом почти до конца дней своих. Уже поняв гниль фашистского режима, он кричит Берте: «Меня это не коснется», — его все еще заботит в первую очередь чистота собственных рук, то есть по существу все то же стремление остаться в стороне.

Иллюзия возможности жить, не вмешиваясь в большую политику, возможности «просвистеть» всю жизнь терпит у Вилли трагический крах. Она исчезает лишь тогда, когда, по словам автора, «первый раз в жизни Вилли действовал под влиянием внутренней необходимости, которая пересилила его характер и заставила переступить через все — любовь женщины, желание покоя, страх. Сорок лет он был Вилли Веглером, человеком, который, подобно миллионам других Вилли, повторял: „Я должен думать о своей семье… Я должен быть осторожным“. Но теперь он перерос того Вилли, стал сильнее и значительнее и внезапно превратился в человека вообще».

Мы смотрим на героя глазами многих людей: словно скульптура, освещаемая с разных сторон лучами прожектора, все более и более проясняется его облик. В действенном протесте против гитлеризма раскрывается подлинная человечность Вилли и его глубинная связь с другими людьми.

Смысл и значение его поступка должны понять не только гестаповцы, которым это необходимо по долгу службы, да и для спасения своей собственной шкуры. Еще важнее понять это людям, окружающим Веглера, людям, решившим, что душа Германии умерла. Поступок Веглера разрушает это представление об умерщвленной совести. В душе доктора Цодера, который окружающим представляется невинным шутом, осталось только одно чувство — испепеляющая ненависть. Ненависть к Германии, ко всем немцам и, следовательно, к самому себе. Цодеру постоянно снится один и тот же сон: разразится чума, эта чума умертвит всех немцев, и тогда он, Цодер, пересчитает трупы, а потом тоже умрет, так как и он немец, и он ответствен за тяжкие грехи Германии. Но Веглер нарушил его представление о всеобщей преступности немцев. Должен ли был умереть и Веглер во время чумы — ведь и он немец? Но он выступил против фашистской Германии…

Для Цодера ответить на эти вопросы — значило решить, как жить дальше. К мыслям о всеобщей гибели он пришел после того, как и его единственная дочь Элли, на которую донес ее муж, убила ребенка и покончила с собой. Самым страшным для Цодера было каменное, равнодушное, всеобщее — так ему казалось— молчание окружающих. Жизнь в Германии продолжалась так, как будто бы ничего не произошло: люди ели, пили, смеялись, ходили в театр, спокойно спали, а рядом почти на их глазах совершались невиданные преступления против человечности…

От Цодера зависит дальнейшая судьба Вилли: Баумер требует любыми средствами привести Веглера в сознание. Цодер колеблется, но в конце концов обманывает всесильного Баумера. Поступок Вилли разбудил такие чувства в его душе, что и он становится участником сопротивления.

Веглер играет важную роль и в судьбе пастора Фриша. Некогда осмелившийся противостоять гитлеровцам, прочитавший антинацистскую проповедь Фриш был подвергнут унизительной пытке и сослан в концлагерь. На какой-то момент он теряет веру в человека, но, выйдя из заключения, обретает ее вновь и становится на путь сопротивления. Но Фриш боится людей и все совершает в одиночку; он испугался и Вилли, когда тот пытался поговорить с ним перед тем, как дать сигнал английским самолетам. Поступок Веглера укрепляет решимость Фриша продолжать борьбу: он пишет листовки, вскрывая очередную ложь Баумера о том, что сигнал подал не Веглер, ибо «образцовый немецкий рабочий не может быть предателем»; он убеждает Цодера помочь Вилли. Спор между Цодером и Фришем становится одним из важнейших узловых пунктов всего романа: это спор о человеке — о вере в него, о его достоинстве и возможности творить добро. Фриш, прошедший через все круги гитлеровского ада, обличает равнодушие Цодера, его стремление остаться о стороне и втайне проклинать немцев.

Поступок одного человека влечет за собой многие последствия. Так, когда рабочий из той же смены, что и Фриш, заподозрил в нем автора листовок и собирался донести на него, другой рабочий, молчаливый Вайнер, задушил потенциального доносчика собственными руками.