Контрабандисты Гора - [95]

— Верно, — не мог не согласиться я.

— Для гореанских девушек, — добавила моя рабыня.

— Верно, — кивнул я.

Как только ошейник смыкается на шее гореанской девушки, она сразу понимает, что она — рабыня. И даже если она сумеет вернуться в свой родной город или семью, её там не ждёт ничего кроме презрения. Её так и оставят рабыней и, более того, подвергнут максимальным жестокости и неуважению, поскольку её неволя легла позорным пятном на честь её города или семьи. От таких стараются поскорее избавиться, продав подальше, а иногда даже возвращают в цепях тем самым врагам, которые изначально её захватили и поработили. Гореанская рабская девка хорошо знает о том, что находится на её шее. Она понимает необратимость своего состояния, и свою полную неспособность как-то это изменить. Она беспомощна. Она — рабыня.

— И для любых девушек, — добавил я.

— Не всегда, — не поддержала меня Асперич.

— Не понял, — нахмурился я.

— Некоторые рабыни, — вздохнула девушка, — глупы.

— Немногие, — отмахнулся я.

— Что насчёт варварок?

— Большинство рабынь-варварок весьма умны, — заметил я. — Это было одним их параметров, по которым их отбирали. Кто хотел бы владеть глупой рабыней?

— Я предположила бы, что некоторые из мужчин, — сказала она.

— Уверен, что Ты не права, — заявил я.

— Что насчёт тех, кому варварки могли бы показаться интересными? — спросила Асперич.

— На варварок, вообще-то, имеется хороший спрос, — напомнил я.

Это действительно было так, особенно когда дело доходило до третьей или четвёртой продажи. Некоторые торговцы скупали их для перепродажи. К тому же, не будем забывать, что варварок отбирали с большой тщательностью. Это ведь не то же самое, как если бы вы хватали первых попавшихся, выбегающих из домов в горящем городе. Кстати, даже тогда, порой мужчины, раздев их, просто прогоняют, оценив их как недостойных ошейника. Быть оцененной как недостойной ошейника, для женщины — большое оскорбление. Возможно, в этом кроется одно из объяснений той враждебности, с которой гореанская свободная женщина обычно рассматривает рабыню, которую, очевидно, нашли достойной ошейника.

— Вероятно, это верно, — признала Асперич, — что не все варварки глупы.

— Конечно, нет, — кивнул я.

— Как и не все из тех, кто находит их интересными, — нехотя добавила она.

— Конечно, — горячо поддержал её я.

— Что-то не так? — спросила девушка.

— Ничего, — буркнул я.

— Мне принести плеть? — осведомилась моя рабыня.

— Не нужно! — остановил её я.

— Господин не ответил на мой вопрос, — заметила она.

— Какой вопрос? — не понял я.

— Каково могло бы быть наказание, — напомнила мне Асперич, — для рабыни, совершившей вторую попытку побега?

— Не будет никакой второй попытки, — заверил её я.

— Ну, а если будет? — не отставала она. — Чисто теоретически.

— Подрезание сухожилий, обезображивание, отрезание ног, иногда скармливание заживо слину или ларлу, — перечислил я. — Ты точно уверена, что не подумываешь о побеге?

— Нет, — поспешила заверить меня она. — Я вполне довольна в своём ошейнике, поскольку я изучила, что значит быть в руках господина.

Самые сильные цепи, которые связывают женщину, которые заставляют её процветать и радоваться своей неволе, сделаны вовсе не из металла.

— Я не понимаю смысла этой беседы, — признался я.

— Большой корабль, насколько я понимаю, — сказала девушка, — очень скоро должен отдать швартовы, фактически в любой день.

— Это верно, — подтвердил я.

Буквально на днях мы погрузили в трюм два больших ящика, назначение и содержимое которых оставались неизвестными и таинственными. Насколько я теперь знал, с их погрузкой долго тянули, вплоть до того момента, когда отплытие большого корабля станет неизбежным.

— Это многое может объяснить, — заключила она.

— Что Ты имеешь в виду? — спросил я.

— Вы знаете Акселя из Аргентума? — поинтересовалась девушка, проигнорировав мой вопрос.

— Впервые слышу это имя, — пожал я плечами. — Кто он?

— Мужчина, которого я часто вижу поблизости от себя, — ответила она.

— Ты хорошо сложена, — усмехнулся я. — Вероятно, вокруг тебя крутится немало товарищей, о некоторых из которых Ты даже не подозреваешь.

— Я терпеть его не могу, — призналась Асперич.

— Ты же не у его ног, — успокоил её я.

— Он слишком назойлив, постоянно вьётся вокруг меня, — пожаловалась девушка.

— Возможно, он подумывает о том, чтобы предложить за тебя цену, — предположил я.

— Господин не продал бы меня ему, — заявила она.

— Почему нет? — удивился я.

— Только не продавайте меня ему! — взмолилась девушка.

— Как по-твоему, сколько Ты можешь стоить? — полюбопытствовал я.

— Он мне отвратителен! — воскликнула она.

— А может, Ты сама хочешь, чтобы тебя продали ему? — осведомился я.

— Нет! — отшатнулась Асперич.

— Так Ты говоришь, что он слишком часто оказывается поблизости от тебя?

— Да! — ответила она.

— Какое мне до этого дело? — поинтересовался я.

— Я слышала его разговор с другим мужчиной, — сказала она.

— А Ты, значит, просто была поблизости, — усмехнулся я.

— Я проходила мимо, — заявила Асперич.

— Подозреваю, что это скорее он мог бы обнаружить, что Ты слишком часто оказываешься поблизости от него, — улыбнулся я.