Контрабандисты Гора - [134]

— Для меня уместно ходить в такой одежде, — пояснила Донна, — поскольку я — рабыня.

— Она, — указал на рабыню вожак, — когда-то была девкой-пантерой.

— Что-то не похожа она на девок-пантер, — усомнился Аксель.

— Так ведь её обработали, посадили на диету, заставили делать нужные упражнения, — усмехнулся бородач, — и вот результат, её хоть сейчас на торги.

— Пожалуйста, не продавайте меня, Господин, — прошептала она.

Поскольку её не ударили, я заключил, что ей было дано постоянное разрешение говорить. Это не редкость, рабыням часто могут предоставить такое разрешение. Безусловно, отменить его несложно, после чего от невольницы ожидается, что она, прежде чем заговорит, сначала спросит разрешения.

— Она слишком мягкая, слишком женственная и соблазнительная, слишком желанная и красивая, чтобы быть девкой-пантерой, — стоял на своём Аксель.

— Они тоже быстро изучают свой ошейник, — усмехнулся его оппонент.

— Конечно, — не стал отрицать мой товарищ.

— Они сами хотят этого, — добавил вожак охотников.

— Верно, — кивнул Аксель.

— Итак, у нас здесь, — подытожил мужчина, указывая на рабыню и Тиомена, — два прекрасных животных.

— Слин стоит на следе, — предупредил Аксель. — Он нервничает.

— Но Ты же можешь отменить охоту, — заметил бородач.

— Без мяса это было бы не самое разумное решение, — покачал головой хозяин слина.

— Как насчёт, поменяться? — поинтересовался мужчина.

— Пожалуйста, нет, Господин! — прошептала рабыня, явно не осмеливавшаяся поднять головы.

Признаться, меня удивило замечание охотника, поскольку слин, хорошо обученный слин, обычно стоит столько же, сколько нескольких рабынь, а в случае с тарном счёт пойдёт на десятки кейджер. Нет, я не спорю, эта рабыня, теперь поникшая головой и дрожавшая у бедра своего хозяина, была необычайно красива. Мне вспомнился другой мир, тот, в котором красота редко продавалась, кроме как на своих собственных условиях. Я часто спрашивал себя, столь ли велика разница между женщиной, продающей себя ради своей собственной выгоды, и той, которую продают другие, ради чьей-либо прибыли. В конце концов, в обоих случаях она — товар. Просто в первом случае она была своим собственным продавцом. А во втором случае торговец был другой. Возможно, это предубеждение моей касты, но мне всегда казалось, что во втором случае сделка была менее лицемерной, менее фальшивой, более открытой и честной. Так пусть она будет открыто выставлена на прилавок и открыто предложена на продажу. Уверен, вожак незнакомцев не мог говорить серьёзно, предлагая прямой обмен одной, стоявшей на коленях, одетой в алую тунику красотки на обученного слина. На Горе красотки стоят дёшево. Они вполне по средствам большинству гореан.

— Слин охотится, — напомнил Аксель.

— Вероятно, он голоден, — предположил вожак окруживших нас мужчин.

— Он может поесть позже, — буркнул Аксель. — Желаю вам всего хорошего.

— Оставайтесь, где стоите, — потребовал мужчина, а потом указал на слина и махнул одному из своих людей.

Этот жест, и я, и Аксель приняли за недобрый знак. Затем вожак повернулся к своему товарищу, пришедшему со стороны реки, и которого, насколько я понял, звали Ясон.

— Она определила их местонахождение, — сообщил Ясон. — Они всего в нескольких ярдах от берега реки. Очевидно, в их лагере имела место какая-то свара. Там сейчас только три девки-пантеры. Помимо них ещё одна закованная раздетая пленница и три кейджеры, связанных в караван верёвкой, все в туниках.

— Кто пленница, Донна? — спросил бородач у своей рабыни.

— Я не знаю, Господин, — пожала та плечами. — Пожалуйста, не избавляйтесь от меня, Господин.

— Помнится, — сказал он, — Ты говорила, что кейджер с шайкой должно быть две.

— Так и должно было быть, — заверила его Донна, — вероятно, они где-то раздобыли ещё одну.

Я никак не отреагировал на это замечание, но у меня не возникло ни малейшего сомнения относительно вероятной личности нежданно-негаданно появившейся в караване кейджеры.

— Вот, приятель, — сказал один из незнакомцев, вернувшийся к группе, и бросил большой кусок мяса, похоже боска, перед Тиоменом.

— Нет! — только и успел крикнуть Аксель, как Тиомен набросился на угощение и в один присест проглотил его.

По части отношения к еде между домашним и диким слином найдётся немного отличий.

Копья прижались к напрягавшему телу Акселя.

— Уверен, что Ты не хотел бы, держать своего зверя голодным, — сказал вожак.

Независимо от того, какая здесь шла игра, боюсь, право хода была не в наших руках.

Тиомен с надеждой уставился на Акселя, явно готовый возобновить охоту.

— Твоему зверю ничего не угрожает, — заверил бородач моего товарища.

— Вы, конечно, охотники, — вступил в разговор я, — но мне не кажется, что вы здесь чтобы выслеживать табуков, тарсков, босков или пантер.

— Возможно, нет, — не стал оспаривать мужчина.

— Кого же тогда? — полюбопытствовал я.

— Например, женщин, — хмыкнул он.

— Я немного разбираюсь в этих вопросах, — сказал я. — На женщин охотятся там, где есть женщины, где добыча многочисленна, в городах, в полисах, даже в крестьянских деревнях, на перекрёстках дорог, на караванных маршрутах, на путях паломников в Сардар и так далее. Но не в дикой же местности северных лесов, не на рассеянных, скалистых рифах Торвальдслэнда, не в скованных стужей просторах Ледника Топора, не в обжигающих песках Тахари, вдали от любого из караванных путей и оазисов.