Кони - [147]
Силаева арестовали. Керенский стал премьер-министром и, наверное, не часто вспоминал о матросе. Да и писем ругательных ему приходило все больше и больше. А следственное дело, раз уж было начато, закрутилось. Но очень медленно — никто не хотел брать на себя смелость судить матроса в такое горячее время. Начались «прения о подсудности». Военно-морской следователь считал, что раз письмо Керенскому написано во внеслужебное время, то и разбираться с Силаевым должны по принадлежности — судебные следователи, в участке которых находится Корабельная набережная. Но «цивильным» следователям тоже не хотелось «брать грех на душу», и они вернули дело в военно-морской суд.
«6 октября 1917 года Петроградский временный военно-морской суд, выслушав доклад по вопросу о подследственности и подсудности дела… объявил по 1545 ст. уложения о наказаниях: настоящее пререкание… представить на разрешение общего собрания кассационных департаментов Правительствующего Сената…»
Так попало дело к сенаторам. Кони основательно готовился к заседанию, на котором окончательно разрешился бы вопрос, кому взять на себя ответственность и судить Силаева. Сохранился в архиве листок с его пометками при подготовке вопроса. Как всегда, взвешены все «за» и «против».
Но когда собрались доставить в сенат самого «возмутителя спокойствия», то «по наведенной канцелярией Обер-Прокурора у н-ка Петроградской одиночной тюрьмы справке оказалось, что матрос Силаев освобожден утром 25 октября 1917 г.».
О том, что в 11 утра приказом Военно-революционного комитета освобождены находившиеся в тюрьмах Временного правительства Рошаль, Захаров, Толкачев, Силаев и другие, сообщила и газета «Рабочий путь».
Кони отпустил по домам сенатских чиновников, тех, кто еще приходил на службу. Прошел из залы заседаний по гулкому коридору к себе в кабинет.
В кабинете было прохладно, из окон нещадно дуло — похоже, что никто не собирался в этом году заклеивать щели. Анатолий Федорович аккуратно собрал все бумаги по делу Силаева, сложил в папку. «Неужели на этом ставится точка? — подумал он. — На нерешенном деле о пререкании между Военно-морским и гражданским судами? — Но тут же остановил себя: — С приходом новой власти не прекратится же судопроизводство! Пусть придут новые люди, с новым взглядом на жизнь, на добро и зло, с новыми понятиями о чести, но сама жизнь продолжится. Нужен будет и суд. «Соблюдающий правду и милость найдет жизнь, правду и славу, — вспомнил он строки из библии. — Соблюдение правосудия — радость для праведника и страх для делающих зло».
Густой, басовитый гудок на Неве отвлек Кони от грустных мыслей. Он подошел к окну. Прямо перед окнами сената очень медленно и осторожно надвигался бортом на гранитную набережную корабль. Ветер рвал в клочья и разносил над Невой клубы густого дыма, валившего из двух высоких труб. Красный флаг полоскался на флагштоке. Кони прочитал название: «Азов» — и вспомнил, что не раз уже слышал об этом военном транспорте, перешедшем на сторону большевиков.
За секунду до того момента, когда стальной борт «Азова» должен был столкнуться с гранитом набережной, матросы выкинули большие плетеные кранцы, транспорт слегка вздрогнул, и вот уже вахтенные на берегу, крепят его тросами к набережной. Без суеты, без лишних команд спущен прямо на парапет широкий трап. Один за другим с винтовками в руках, одетые в черные бушлаты матросы сходят на гранитную мостовую, строятся в шеренги. Командуют несколько офицеров и матросов. Невысокий человек в бушлате, остановившись перед строем, произносит короткую речь. Заканчивая, наверное, сказал что-то веселое — матросы дружно смеются. Звучит громкая команда: «На-ле-во!» Кони слышит ее даже через закрытые окна. Строй четко разворачивается и начинает свой марш в сторону Зимнего.
«Если у них везде такой порядок, — думает Кони, — они выиграли».
Бежал Керенский, арестовано Временное правительство. В Смольном II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов принял написанное В. И. Лениным воззвание «Рабочим, солдатам и крестьянам» о том, что власть переходит к Советам… В своем докладе Ленин предложил делегатам текст Декрета о мире, который был принят единогласно. Затем приняли Декрет о земле и сформировали первый состав Советского правительства…
А в сильно поредевшем сенате — кое-кто загодя бежал из Петрограда, кое-кто был арестован, но организованная эвакуация так и не состоялась — дебатировали вопрос о том, как вести себя в условиях перехода власти к большевикам.
«Журнал совещания г. г. Первоприсутствующих и Обер-Прокуроров I, II, III, IV и Кассационных Департаментов Правительствующего Сената», состоявшегося 30 октября 1917 года, донес до нашего времени сведения, к какому же решению пришли «г. г. Сенаторы»:
«Совещание… рассмотрев вопрос о том, надлежит ли Сенату продолжать свою деятельность и не следует ли временно прервать заседания Департаментов, Отделений и Соединенного присутствия в виду происходящих событий, колеблющих основы общественного порядка, свободы и личной безопасности, — находит: во-первых, что назначение Сената, как оплота законности и блюстителя беспристрастного и нелицемерного правосудия, ставя его выше и вне случайных, преходящих и незакономерных явлений в области правительственной жизни, обязывает его неуклонно продолжать исполнение своих обязанностей…»
Знаменитый сыщик Владимир Фризе — неизменный герой произведений известного писателя Сергея Высоцкого — расследует самые запутанные преступления, которые порой не под силу распутать следственным органам. В романе «В интересах следствия» произошло ограбление квартиры известного московского коллекционера. Оперативники бессильны. И тогда коллекционер обращается к знаменитому сыщику с просьбой разыскать украденную коллекцию «малых голландцев».
В однотомник известного прозаика, мастера детективного жанра Сергея Высоцкого вошли роман «Не загоняйте в угол прокурора», повести «Третий дубль» и «Недоразумение». Произведения отличают острая фабула, крутой, напряженный сюжет.
Подвозя летним вечером солидного капитана дальнего плавания, молодой питерский таксист Евгений и не подозревал, что на самом деле перед ним матерый рецидивист, орудием в руках которого ему, Евгению, суждено стать...
Высокий гражданственный пафос повести "Смерть транзитного пассажира" заключен в твердом убеждении автора: человек, предавший Отечество, не имеет права называться человеком…
Отправившись ранним утром на рыбалку, обычный дачник становится свидетелем того, как машина сбивает на шоссе мужчину.Он бежит в ближайший санаторий вызвать скорую, а когда возвращается с врачом, то видит, что жертва дорожного происшествия исчезла.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.