Колебания - [83]

; всё уже решено — за него, да и могло ли случиться иначе? Он искал удивления, ужаса, негодования — но в первые те минуты ничего, кроме внутреннего согласия и принятия, не ощущал. Теперь, когда всё вновь стало не хорошо, как было когда-то — в октябре, — а невзрачно, пустынно, бессмысленно, он почувствовал себя много более спокойно и даже уверенно. Мир повернулся знакомой, привычной, родной своей стороной.

Глава 14

Ни одной свободной минуты не было у Романа после встречи с Максимом и Женей, чтобы задуматься о том, как она прошла; даже если бы время у него было, едва ли он стал бы тратить его на подобные размышления. Женя в глазах Романа не была очаровательной девушкой со сверкающими изумрудными глазами, в которых читался восторг, вызванный его словами; Женя была лишь человеком, слушателем, который совсем ничего не знал о том, что являлось для Романа делом всей жизни; слушателем, который проявлял интерес, — и удовлетворить его Роман считал своим долгом. В этом заключалось всё его счастье — видеть, как люди начинают задумываться о мире и о современности. Максима же Роман всегда считал нервным и неуравновешенным человеком, хотя и относился к нему глубоко в душе с бóльшим теплом, чем, вероятно, ко всем прочим людям; поведение Максима ничуть его не удивило; ни секунды Роман не задумывался и о тех отношениях, которые связывали Максима и Женю; подобные вопросы интересовали его менее всего в жизни, если и интересовали вообще.

Та внешность — романтического героя, мыслителя — которую представляла себе Женя и которая оказалась именно такой, обыкновенно притягивала к Роману людей, но и отталкивала их через некоторое время. Его губы, точно вырезанные по идеальному трафарету, крайне редко складывались в улыбку или ухмылку; выражение лица казалось людям спокойным и даже слегка холодным. Он как будто все время был погружен в себя.

Весной того же года Роман окончил аспирантуру философского факультета Университета и остался работать на кафедре «Теории и истории мировой культуры», где начал вести собственный спецкурс — «Культура XXI века: между чувством и пустотой». Роман участвовал в организации и проведении семинаров, круглых столов, некоторых выставок, писал статьи; философия, наука, исследование современных культурных процессов было тем, ради чего он жил. Уже около четырех лет Роман являлся редактором и одновременно создателем первого в России интернет-журнала о метамодерне. На втором курсе магистратуры причудливое переплетение ниточек связало его с тремя молодыми энтузиастами, такими же, как и он, исследователями, мечтателями, уважающими прошлое, но влюблёнными в настоящее и будущее человечества; двое из них были студентами «Школы культурологии» одного из ведущих вузов Москвы, а третья — девушка — училась в Институте искусства на последнем курсе. Ниточки переплетались не один год — сначала невидимая паутина опутала и свела вместе сотнями лайков, сигналов и сообщений троих человек, неожиданно обнаруживших друг в друге единомышленников с горящими глазами и желанием что-то делать, а потом в той же бесконечной сетке неисповедимые призрачные пути привели их к четвёртому человеку — Роману, некоторое время понаблюдав за которым, они убедились, что и в нём горит тот же огонь, кружатся в беспокойстве те же мысли, что и его направляет тот же интерес и та же мечта о загадочном настоящем и — не менее загадочном — будущем. Они сообщили Роману о своих планах относительно интернет-ресурса, на котором хотели собрать всю имевшуюся информацию о современной культуре и философии, они рассказали ему о таинственном термине, который встретился им в работах западных философов и исследователей. «Метамодерн», напоминая одновременно и метафоры, и метаморфозы, представился наиболее релевантным термином среди всех прочих, обсуждаемых и предлагаемых, таких как «постпостмодернизм», «альтермодернизм», «цифромодернизм». Всё это казалось громоздким, не отражающим самую суть тех явлений, которые наблюдали и чувствовали они в современном обществе. Роман с восторгом отнёсся к предложению, решив, что сама судьба свела их вместе — ведь он, не будучи знаком с ними, думал в точности о том же самом, — а значит, то, что они собирались делать, было действительно важно, правильно и необходимо. Будущая деятельность в мечтах всех четверых не ограничивалась лишь виртуальностью — они мечтали о семинарах, лекциях, выставках, которые помогали бы людям ориентироваться в актуальных культурных процессах. Одним из таких достижений уже в следующем году — когда Роман был на первом курсе аспирантуры — и стали его лекции, на которые был приглашён Максим.

Основная деятельность всех четверых на начальном этапе была направлена на создание интернет-журнала, сайта, напоминавшего архив, доступный каждому, материал в котором был грамотно изложен и удобно рассортирован, чтобы любой желающий мог с легкостью разобраться в волнующих его вопросах о культуре и сознании человека в XXI веке, когда жизнь не просто «неподвластна уму», но когда она уже переходит на качественно иной уровень.

Теории, пришедшие с Запада, нашли отклик в сердцах множества людей; посещающих сайт становилось всё больше с каждым годом, и любовь к своему делу увеличивались у Романа пропорционально этому. О далёких, забытых почти стремлениях и помыслах поступать после окончания школы не на философский, а на филологический Роман вспоминал теперь даже со страхом. А между тем он, выросший среди книг, лишь в середине одиннадцатого класса, познакомившись с трудами античных философов, изменил своё решение, которое, впрочем, и всегда казалось ему не совсем верным. Тогда в одну секунду он понял, что его путь должен пройти через бесчисленные теории, мысли и трактаты, мимо всех тех, кто пытался постигнуть суть и тайну мира и жизни — мимо и вместе с ними, в поиске истины. По-настоящему он полюбил мудрость, а не слово.