Клык и коготь - [6]

Кто бы спорил! Мне не хотелось ей перечить, наоборот, я бы хотел выглядеть дружелюбным и очаровательным и любым способом завоевать ее доверие. И все же мы оба не оправились от увиденного вчера — как был силен и непредсказуем Кот — и вряд ли хотели еще раз испытать подобное потрясение. Чтобы его накормить, понадобится открыть дверь, а это не так-то просто. Нужно собраться с духом и все хорошо просчитать.

— Да, не помешало бы. Покормим. Давай все же начнем с кофе. Тебе налить?

И вот мы пили кофе с клубничным печеньем, которое я случайно нашел в шкафчике над раковиной, и болтали. Все было так буднично и привычно, как будто повторялось уже миллион раз. И я мечтал, что это будет продолжаться вечно. Мы как раз обсуждали Дарьин график работы в тот день, как вдруг она переменила тему и сказала совсем другим тоном:

— Мне хочется посмотреть. Увидеть, как он ест. Ты можешь проделать глазок в двери?

Я обрадовался такому повороту разговора, хотя понимал, что из-за дырки придется распрощаться с задатком за квартиру. Ну и черт с ним, мне сама идея — наблюдать за этим, Котом то есть — понравилась: тогда он уже не будет казаться таким загадочным и недоступным. В конце концов ведь придется поближе с ним познакомиться, дать ему имя, приручить. Даже, может быть, выводить на улицу на поводке. У меня в голове сразу промелькнула картинка, как я не спеша прогуливаюсь по тротуару, рядом со мной зверюга с когтями, все внимание на нас и качки со своими ротвейлерами и доберманами разбегаются в ужасе. Я выудил из-под раковины дрель и просверлил аккуратную дырочку, не больше двух сантиметров в диаметре, в двери, ведущей в спальню. Дарья сразу же прильнула к ней глазом.

— Ну?!

— Бедняжка, шагает из угла в угол, как зверь в зоопарке.

Она уступила мне место и вцепилась в мою руку, а я стал разглядывать Кота. Он плавно передвигался от одной стены к другой и неотрывно смотрел на дверь своими ярко-желтыми глазами. Было видно, как мышцы ходят волнами под серовато-коричневой шкурой с еле заметными пятнами. Я увидел рассыпанный по полу песок и мелкие бесформенные куски — все, что осталось от синего пластмассового тазика, — и задал себе вопрос: куда Кот гадит, если нет под рукой тазика?

— Он перевернул поддон с песком.

— Вижу, — Дарья не отпускала мою руку.

— Он его разгрыз на мелкие куски.

— Металлический не сумел бы. Надо купить металлический, наподобие корыта или вроде того.

Я оторвался от двери и повернулся к Дарье:

— А песок менять как прикажешь? Придется же менять?

— Он привыкнет, — глаза ее блестели. — Он всего-навсего большой котенок, — и, обращаясь к Коту, сладким голосом: — Правда же, киска?

Затем она пошла к холодильнику и вытащила оттуда стейк граммов на семьсот, не меньше.

— Надевай перчатку, — велела она. — Я придержу дверь, пока ты его кормишь.

— А как же кровь? Кровь на ковер не попадет?

Перчатка пахла глицерином и сверху донизу была вся в надрывах и прокусах. Сидела она на моей руке как влитая.

— Я промокну мясо бумажным полотенцем, смотри, — сказала она и несколько раз прошлась бумагой по стейку, а потом подцепила его вилкой. Я забрал у нее вилку, и мы вместе направились к двери в спальню.

То ли Кот учуял запах мяса, то ли услышал наши шаги, но он уже караулил нас у двери, стоило мне нажать на ручку. Я досчитал до трех, резко открыл дверь — чуть-чуть, чтобы только пролезла рука с мясом на вилке, — и в ту же секунду он бросился к двери, а мясо испарилось. Мы навалились на дверь, у Дарьи лицо стало пунцовым, она то ли нервно хихикала, то ли ловила ртом воздух, но дверь мы все же захлопнули. А потом по очереди смотрели, как зверюга возит кусок взад-вперед по ковру, как будто этот стейк был охотничьей добычей и его еще предстояло прикончить. К тому времени, когда он все сожрал, следы крови были везде, даже на потолке.

Потом Дарья ушла на работу, а я не знал, чем себя занять. В спальне стояло зловещее молчание. Я заглянул в дырку и увидел, что Кот затащил клетку в дальний угол и разлегся за ней, очевидно, уснул. Я включил телевизор, получил очередную порцию идиотизма — исключение составила документальная передача про национальный парк Серенгети в Танзании. Вкрадчивый голос диктора кратко сообщил мне, что "сервал обитает в гранитных скалах, возвышающихся среди африканской равнины. Они служат ему наблюдательным пунктом и убежищем от львов и гиен, его главных врагов. Питается в основном мелкими животными: кроликами, птицами, иногда охотится на змей и ящериц". После этого я отправился в бутербродную за "номером 7 без майонеза", а оттуда — на пляж. Стоял ясный день, воздух, промытый вчерашним дождем, был чист и прозрачен. Я грелся в солнечных лучах, смотрел, как волны, сменяя одна другую, накатывают на берег, жевал бутерброд и размышлял о том, как круто поменялась моя жизнь. В то утро, уже на выходе, Дарья была на редкость серьезна. Помятая майка с логотипом бара, волосы так туго стянуты в хвост, что легко можно рассмотреть форму черепа.

— Позаботься о нашем Коте, хорошо? Я, как только закончу работу, сразу сюда.

Я пожал плечами в знак подчинения — просто паинька, а внутри все переворачивалось от мысли, что она уходит.