Клетка для сверчка - [39]

Полтавский хмыкнул.

— Я уверена, произошло что-то другое. — Александра едва узнала собственный голос, таким напряженным и тихим он оказался, когда она смогла заговорить. — Мы в этом разберемся.

— А что другое? — резко спросил Полтавский. — Все ясно, по-моему. Четки взял этот субъект с аукциона, раз он находился в доме один, да еще знал, что в коробке, которую нес. Лично ведь опечатывал. Ну, тип… Ах да!

Последнее восклицание он издал, словно осененный некоей ослепительной догадкой, и взмахнул рукой:

— Еще же есть вы!

— Что?! — выдохнула Александра.

— Ну, вы, вы, — твердил Полтавский, сверля ее своим невыносимым двойственным взглядом. — Когда хозяйка нас встречала, вы ведь оставались в доме одна? Минут пять как минимум!

— Что…

Больше Александра не могла произнести ничего. Обжигающая волна поднялась по шее к щекам, достигла глаз, опала, оставив после себя головную боль и страшную тяжесть.

— Саша, никто на тебя не думает, конечно!

Ее руки ободряюще коснулись пальцы Елизаветы Бойко. То, что Александра прочла в глазах старой знакомой, ее ужаснуло. Бойко смотрела заговорщицки-вопросительно, и смысл ее лукавого, даже несколько восхищенного взгляда был ясен. «Она всерьез думает, что я могла взять четки!»

Глава 6

Визитеры давно уехали, им никто не предлагал задержаться, их никто не провожал. На прощание Бойко крепко расцеловала Александру в обе щеки и вновь подарила ей долгий вопросительный взгляд, от которого художнице хотелось кричать и топать ногами. Полтавский, вновь обретя свою любезную манерность, просвистел Александре:

— Давайте мы отвезем вас в Москву, вы ведь не на машине?

Александре очень хотелось уехать, немедленно покинуть этот дом, но оставить Ольгу, постоянно державшуюся рядом, она не могла. Дело было даже не в том, что Александра все еще исполняла обязанности, за которые ей платили гонорар, и должна была помочь разобрать коллекцию. Уехать и не объясниться, просто закрыть за собой дверь было невозможно.

— Александра остается ночевать, она поможет мне разобрать коробки, — подала голос Ольга, словно услышав мысли художницы.

— Ну-ну, — отрывисто произнес Полтавский, нажимая ручку входной двери, отворяя ее и выглядывая наружу. — Фу-ты, дождь и дождь. Похоже, на всю ночь зарядил. Что ж, мы уезжаем. Но если вы вдруг найдете четки, не забудьте мне позвонить!

— Да, Саша, пожалуйста! — присоединилась к его просьбе Бойко. — Мы с тобой еще завтра созвонимся и поговорим, да? Не хочу сейчас тебя отвлекать, был такой тяжелый день… И такое потрясение… Во сколько тебе можно будет позвонить?

В ее взгляде Александра читала всю несложную историю, которую вообразила Бойко. «По ее мнению, я могла похитить четки, чтобы все свалить на Игоря и перепродать их от себя Полтавскому. Не сомневаюсь теперь, что именно так бы она сама и поступила. За руку не схватишь!»

— Можешь звонить около полудня, — сухо ответила Александра.

Когда за ними закрылась дверь, Ольга подошла и подчеркнуто резко заперла оба замка. Задвинула небольшой засов. Подошла к печке, так же порывисто открыла дверцу топки, погремела кочергой, разбивая тлеющие угли, уложила на них несколько поленьев. Закрыла топку, проверила вьюшки, выпрямилась, отбрасывая с влажного лба прилипшую прядь. Ее черные глаза блестели ярко и зло.

— Как я их всех ненавижу! — отчетливо произнесла она. — Ненавижу их всех!

Александра не стала уточнять, кого ненавидит хозяйка дома, тем более та обращалась не к ней, а говорила в пространство. Эта особенность, которую художница заметила у Ольги, часто бывает присуща одиноко живущим людям. Александра и сама иногда заговаривала вслух, обращаясь к собственным мыслям, и осекалась, ловя удивленные взгляды окружающих.

— Я так устала… — Ольга сжала ладонями виски, а когда отняла руки, на левой скуле осталась полоска печной сажи. — Страшно устала, до смерти.

— Вам нужно выспаться хорошенько, — негромко проговорила Александра. После всего случившегося, да еще после прямого обвинения Полтавского, она не могла держаться с прежней уверенностью. Теперь ей казалось, что Ольга ее в чем-то подозревает. Но девушка, глубоко вздохнув, посмотрела ей в глаза с прежним доверием и даже как будто виновато:

— Вам тоже досталось сегодня, да? И на аукционе был кошмар, а уж здесь… Не повезло…

— Ну, невезением пропажу четок не объяснишь. — Александра чуть осмелела. — Этому должно быть другое объяснение. Может быть, коробку плохо запечатали, она вскрылась от тряски в кузове фургона, четки могли выпасть… Или они выпали где-то в доме. Завтра мы все проверим хорошенько.

Она говорила и говорила, чтобы успокоить Ольгу, а перед ее глазами стояли разорванные пломбы на бортах коробки. Никакая тряска не могла бы разорвать их таким образом. «Коробку вскрыли. Но это немыслимо, чтобы Игорь пошел на такое!»

— Поможете мне с коробками? — Ольга, внезапно обмякнув, словно лишившись последних сил, потянула со спинки стула вязаную шаль, закуталась, сняла с шеи коралловое ожерелье и положила его на стол, допила остывший чай из чашки, опираясь свободной рукой на спинку стула. Она внезапно побледнела, под глазами обозначились темные тени. Александра, приблизившись, с тревогой смотрела на нее.