Киномелодрама. Фильм ужасов - [76]
Стив еще раз грубо обижает свою возлюбленную. Она решает тотчас же уехать из этого дома, бежать куда глаза глядят. По винтовой лестнице спускается вниз, в подвал, где хранятся запасы вин, старая рухлядь, отслужившая свой век мебель, чемоданы. Она находит свой чемодан. В это время мы снова видим все тот же огромный черный зрачок и две тянущиеся к девушке руки в перчатках. Совершается еще одно убийство.
Элен ищет пропавшую девушку. Она находит ее тело в подвале и тут же натыкается на Стива. Уверенная в том, что именно он убийца, она запирает его в чулане и бежит наверх. Стив теперь не опасен, но угроза не уменьшилась. Кто-то прячется за углом, кто-то крадется за ней, кто-то ворвется сейчас в ее комнату. Из окна она видит коляску констебля, но позвать его не может, крик ее беззвучен. Она набирает нужный номер телефона, но… не может ничего произнести. Ужас Элен и зрителя достигает крещендо. Она бежит вверх по лестнице, убийца настигает ее. И когда до гибели жертвы остаются мгновения, звучит выстрел, и маньяк падает, сраженный пулей своей мачехи. Перед смертью профессор-убийца пытается объяснить свои поступки тем, что увечным, калекам, людям неполноценным нет места на земле. Вот он и взял на себя оздоровительную миссию. Он высказывает, по сути, фашистскую идею, воплощение которой стоило человечеству миллионы жертв. Намек на фашизм делается и более непосредственно. Профессор снимается в этом эпизоде так, что становится удивительно похожим на Гитлера. Усики, прическа, на которые никто до этого не обращал внимания, обретают вдруг дополнительный смысл, становятся признаками знакомого образа.
Старая дама, не выдержав, умирает. Потрясенный Стив впервые серьезно задумывается над своей жизнью. Надо ли говорить, что пережитый шок помогает Элен снова обрести речь, и она сама разговаривает с врачом по телефону. Равновесие восстанавливается. Фильм заканчивается. Зритель получил свою порцию эмоций и спокойно покинул кинотеатр, возвратился к своим повседневным делам и заботам. Кинематограф помог ему пережить краткую эмоциональную встряску и всем ходом развития сюжета привел его в конце концов к исходным позициям.
«Винтовая лестница», как мы уже говорили, типичная разновидность horror-film. Каждый структурный элемент картины, каждое слово, жест, шум, монтаж кадров, ритмические перепады — все подчинено единой цели, все работает на одну задачу: как можно сильнее взбудоражить зрителя, заставить его пережить острый страх. Если хозяйка дома прячет револьвер и рассказывает, что ее муж признавал только метко стреляющих женщин, то можно быть уверенным: выстрел прозвучит, и пуля точно попадет в цель. Если вам сообщают, что профессор не родной сын, то и это обязательно пригодится. Мать, убивающая сына, — это одно, а женщина, казнящая убийцу, совсем другое. Если несколько раз заходит разговор об эфире, то он обязательно выполнит какую-то фабульную функцию. Если с самого начала сообщается, что только сильный шок может вылечить Элен, то, нет сомнения, это обязательно произойдет, и не потом, а на наших глазах. Если, наконец, фильм называется «Винтовая лестница», то кульминация непременно произойдет на ней. И т. д. и т. п.
Медики и психологи установили, что наиболее раздражающе на глаз человека действуют полосы, расходящиеся лучи, много раз повторяющиеся параллельные линии, вызывающие дискомфорт воспринимающего. В декорациях, костюмах, в реквизите ленты этот элемент использован неоднократно[50].
Шумы, различные звуки играют в фильмах страха огромную роль. Как ни в каких других жанрах, в horror они выступают как действенные элементы драматургии.
«Что люди видят в какой-нибудь ситуации, зависит от того, что ожидают, а что они ожидают, зависит от знаний, с которыми они вступают в эту ситуацию. Когда такие гипотезы возникают, люди становятся повышенно чувствительны к тем сигналам, которые позволяют им проверить свои ожидания. Область восприятия организована так, чтобы максимально замечать сигналы, относящиеся к гипотезам, и минимально реагировать на другие сигналы… Человек, идущий один ночью по кладбищу или по темной аллее, особенно бдителен к звукам, свидетельствующим об опасности»[51].
Гипотеза здесь — ожидание очередного убийства, ожидание смерти Элен. Поэтому крадущиеся шаги, легкий скрип лестницы, шорох приводят зрителя в состояние нервного напряжения. Этот набор звуков усиливается музыкой, соответствующе тревожной и беспокойной.
Ожидание также непременный элемент фильма страха. Ожидание ужасного обостряет до предела чувства зрителя, как утверждает советский ученый Р. Симонов, в мгновения ожидания давление крови намного выше, чем в моменты свершения.
Таким образом, авторами фильма учтены здесь законы психологии и физиологии, развлечение такого рода апеллирует к эмоциям и инстинктам и оставляет почти в полном бездействии интеллект. «Почти» потому, что детективный прием, использованный здесь, заставляет зрителя решать с самого начала задачу: кто же убийца? Этот вопрос вызывает все же не интеллектуальную активность, а любопытство, ощущение элементарное и, по существу, пассивное.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.