Киевские митрополиты между Русью и Ордой (вторая половина XIII в.) - [23]
Особого внимания заслуживает участие византийских иерархов, прежде всего, наделенных архиерейским саном, в различных дипломатических акциях. К сожалению, далеко не все известия о подобных посольствах вызывают доверие. Наиболее наглядным образцом подобной ситуации может служить известие Никоновской летописи о посольстве к Владимиру Всеволодовичу: «и посла царь Констянтин к великому князю Владимеру Неофита, митрополита Эфесского, и сним два епископа Митилинска и Милитинска, и стратига Антиохийска, и агустолиа Александрийска, игемона Иерусалимска Еустафья, и посылает с ними к великому князю крест от животворящаго древа, и с нем от своеа главы венец царьский, иже именуется Манамахова шапка, и крабицу сердоликову, из неа же Август, царь Римский, веселяшеся, и чепи златыа и иные многие царьские дары»[262]. Данное сообщение невероятно хотя бы потому, что византийские нормы запрещали передачу варварам и особенно росам символов царской власти[263]. Не исключено, что основанием для создания этого мифа послужило появление на Руси перста Иоанна Крестителя, воспринимавшегося в качестве одной из императорских регалий[264]. При том, что сообщения Никоновской летописи не более чем вымысел, возможность существования подобных посольств едва ли может быть совершенно отвергнута.
Результаты проведенного исследования позволяют заключить, что митрополиты и высшее духовенство играло важную роль в Русско-Византийских военно-политических отношениях. Высшая иерархия в лице греческого епископата была не только проводником имперской идеологии, но и силой, призванной влиять на внешнюю политику Руси. Это влияние осуществлялось посредством множества разнообразных инструментов, выработанных многовековым опытом византийской дипломатии. Эффективность предпринимавшихся византийцами шагов в отношении Руси едва ли может быть признана однозначно успешной. Однако, есть все основания полагать, что влияние византийских иерархов на политику великих князей нередко приносило свои плоды. Несомненно, что в межкняжеских конфликтах второй половины XI и средины XII вв., ознаменовавшихся возникновением митрополий в Чернигове и Переяславле, учреждении Смоленской епископии, внутренних церковных конфликтах, связанных с деятельностью Андрея Боголюбского и еп. Феодора участие византийской церковной дипломатии очевидно, и важнейшим проводниками этой политики являлись митрополиты Киева.
1.3. Киевские иерархи в политических связях Руси с Западной Европой
Отношение древнерусской иерархии XI–XIII вв. к Западной Европе давно привлекает внимание исследователей. В наши дни интерес к религиозным аспектам русско-европейских связей способствовал появлению сравнительно небольшого, но крайне интересного и яркого комплекса работ, связанных с именами М.Б. Свердлова, Г. Подскальски, А.В. Назаренко, М.Ю. Парамоновой, Т.Н. Джаксон, свящ. К.А. Костромина и иных авторов[265]. Степень доступности и изученности источников и богатство историографической мысли таково, что позволяет провести комплексную оценку места митрополитов в русско-европейских политических отношениях.
Как уже не раз отмечалось, византийские первоиерархи древнерусской церковной организации при несении своих пастырских обязанностей выполняли в том числе и дипломатические функции, призванные обеспечивать и защищать интересы Византии в землях восточных славян. Очевидно, статус греческих архиереев в социальной и политической организации восточнославянского государства был такой, что некоторое время представлял им некую автономию от полного контроля княжеской властью. Правда, по мере упрочения христианской церковной организации происходило и расширение княжеского контроля над деятельностью иерархов. Именно последним можно объяснить, по крайней мере, три периода осложнения отношений между великокняжеской властью и митрополитами. Во-первых, это конфликт, возникший в период правления Святослава Ярославича, во-вторых, осложнения в отношениях между митр. Иоанном и Всеволодом Ярославичем[266]. Наконец, в-третьих, время борьбы за митрополичью кафедру в период святительства Климента Смолятича[267].
Систематическое исчезновение и даже бегство митрополитов с киевской кафедры ясно указывает на то, что зачастую византийские иерархи оказывались неспособными к защите интересов империи при великокняжеском столе. Встретив неудовольствие князя, они нередко были вынуждены покидать свои кафедры, отбывая в Константинополь или в стан своих союзников[268]. Возникавшими противоречиями, лишавшими митрополитов реальной власти над церковью, можно объяснить то, что продолжительное время греческие иерархи предпочитали умирать у себя на родине, а не в пределах окормляемого ими диоцеза[269].
Только после смерти Святополка Изяславича с приходом к власти Владимира Мономаха, ситуация стала изменяться в пользу Византии и «начался необратимый процесс разрушения русско-европейских связей, затянувшийся до середины XIII века»
