Кегельбан - [4]

Его поздний гость в тот вечер, Михал Арендарчик, как и Ян, окончил экономический факультет и затем решил податься куда-нибудь в полузабытый богом уголок и там, на востоке республики, как и прочие энергичные выпускники, медленно, но верно поднимался по служебной лестнице, пока не добрался до поста директора фабрики по производству кухонной мебели.

— Я ужасно рад, что послали именно тебя, — объявил он, едва закрыв дверь, и тут же ринулся к Яну пожать руку, а затем расцеловал столь стремительно, что чуть не вывихнул ему челюсть.

— Откуда тебе это стало известно? — насторожился Ян.

— Не будь занудой, — сказал Арендарчик, утирая рукавом взмокший лоб. — У меня в Главном управлении есть свои люди. А какого черта ты поселился в этой дыре?

— Я всегда живу в гостиницах.

— Знаешь, а ты совсем не изменился.

— Скажешь тоже! — И Ян украдкой глянул на мутное зеркало, в котором отражалась его тощая фигура.

— Ну ни капельки!

— А ты вот изменился.

— Да уж, раздобрел, — согласился Арендарчик, хлопнув себя по животу.

— Солидная комплекция положена тебе по штату. Не зря директоров всегда изображают хорошо откормленными, пузатыми… лысыми и в очках…

— Ну, я пока не лысый и обхожусь без очков. Раздался, понятно, но это по милости жены.

— Вкусно готовит?

— Какое там! Я питаюсь в фабричной столовке. Но моей благоверной хочется, чтоб я производил солидное впечатление. Видимо, представляет себе директоров по юмористическим журналам.

— Ты прав, директора всегда производят юмористическое впечатление, — не преминул съязвить Ян и предложил гостю кресло.

Арендарчик поддернул серые брюки, расстегнул синий пиджак с серебряными пуговицами и сел, заскрипев креслом.

— Нашей работы, — сообщил он, поглаживая поручни. — Мы всю гостиницу обставляли. Ты один приехал?

— Один, — коротко ответил Ян, вспомнив, как просил помощника, но его начальник, заведующий отделом Штефан Каган, и слушать не захотел: «Нечего транжирить средства. Мебельная фабрика — наше лучшее предприятие. Там наверняка все в ажуре. А я не могу разбрасываться людьми».

— Недели три проторчишь у нас, — проговорил Михал Арендарчик, ощупывая стол, стоявший неровно, вроде бы даже накренившись. — Мог бы устроиться и получше.

— Где же?

— Если ты не против, у меня в доме есть небольшая мансарда. Для дорогих гостей, — хохотнул он. — Кто только не жил там!

— Нет, — сухо и решительно отказался Ян. — С меня хватит и гостиницы.

— Это как понимать — от ворот поворот?

— Считай, что я уже устроен.

— Жена приготовила ужин на троих.

— Детьми не обзавелся еще?

— Не успел. По-твоему, человека на все хватит?

— Я и подавно вольная птица. При моей работе семья — это просто непозволительная роскошь!

— Бедняга! — Арендарчик громко засмеялся и хлопнул ладонью по столу. Затем открыл черный кейс, который, придя, аккуратно поставил у стола. Вынул бутылку можжевеловки. — Выпьем для аппетита?

— Я ужинал, мне ни к чему.

— В гостинице?

— Нет, напротив в самообслуге.

Арендарчик снова засмеялся.

— Ладно, мне-то не рассказывай, будто работники Главного управления харчуются в забегаловках.

Столовая самообслуживания напротив гостиницы действительно была грязной, пропитанной капустным духом забегаловкой, где кроме гуляша по-сегедински ничего не осталось.

«Может, не стоило б экономить, — подумал он тогда, пробираясь через толпу с жестяным подносом, на котором угрожающе танцевала тарелка, расплескивая буровато-красную подливу. — Но, с другой стороны, не могу же я позволить себе проесть суточные за один вечер!» У алюминиевой ложки, которую он взял из коробки у кассы, был особый привкус. Она словно впитала в себя все эти гуляши, котлеты и отбивные, которые ей пришлось за свое существование зачерпывать и терзать. «Вилка и нож — излишняя роскошь, — говаривали в армии, когда он проходил срочную службу. — Захочешь есть, наешься и руками». После армии он, разумеется, ел, как все цивилизованные люди, но, обнаружив в проволочной коробке здешней столовой только ложки, ничуть не удивился. «Рационализация труда», — откликнулся в нем экономист. Меньше риска, что кто-то из посетителей не вернет прибор. И с мытьем проще. В столовой Главного управления тоже ведь очень придирчиво следили, все ли бросают грязные ложки, ножи и вилки в круглое отверстие мойки, у которой несла бдение подслеповатая пенсионерка.

— Обычно я кушаю в гранд-отелях для иностранцев, — насмешливо протянул Ян. — Что поделать, если в вашем городе такового не оказалось.

— И правда нету, — искренне вздохнул Арендарчик. — Но не все у нас так уж безнадежно, — торопливо добавил он. — Один город гордится отелями, высотными зданиями и старинными особняками, а другой — хорошими людьми, и это именно наш случай.

— Говорят, вам три раза подряд доставалось переходящее знамя?

— Три раза подряд. — Арендарчик посмотрел на бутылку, отвинтил пробку. — И всё я. Здесь я все поставил на ноги. Ну что, пропустим на сон грядущий?

— Зачем?

Арендарчик поискал взглядом рюмки на полочках горки, потом тяжело поднялся и привычно, словно век прожил в этом номере, зашел в ванную и принес два стакана.

— Терпеть не могу пить из них, всегда отдают зубной пастой и эликсиром.