Кегельбан - [28]
— Я потеряю все. Престиж, положение. По-твоему — уж не знаю, что ты там понаписал, — мы не вкалывали?
— Я так не считаю. Наше общество справедливое.
— Открою тебе кое-что, — вздохнул Арендарчик. — Когда стало известно, что нас будут проверять, я попросил генерального, чтоб послали именно тебя. Понял?
— И он пошел тебе навстречу.
— Господи, ты ничего не понял, — воскликнул Арендарчик. — Ну, снимут меня, ладно, но как отнесутся к этому остальные?
— Во всяком случае, заставят тебя придерживаться правил дорожного движения, — не сразу ответил Ян.
— Пошел ты со своими нотациями! — Арендарчик в сердцах хлопнул рюмкой об пол. Пушистый ковер смягчил удар, и рюмка не разбилась. — Все вы требовали от меня выполнения плана, достижения рекордных показателей. И мне приходилось мобилизовывать людей, которым я предлагал вознаграждение, не предусмотренное никакими инструкциями и правилами. Я делал это не ради себя. Что я получил за свое директорство? Дурацкую дачу, которую мне буквально навязали? Квартальные и прочие премии? Кто их нынче у нас не получает? Дом, за который я заплатил своими кровными, все, до последней кроны? Скажи честно: по-твоему, я в самом деле такой оглоед и заслужил, чтобы вы меня выставили на позорище?
— В любом обществе существуют определенные правила, — после паузы ответил Ян. — Ты же был капитаном или кем там еще у футболистов, сам знаешь, что и в футболе существуют правила.
— А если это бессмысленные правила?
— Это решать не нам с тобой вдвоем и не сейчас. Во всяком случае, не сейчас. Надо было прийти и заявить: «Вы требуете от меня невозможного. Помогите мне или измените, исправьте то, что я считаю бессмысленным». Это же не твоя личная фабрика!
— Приходи завтра в кегельбан, — просительным тоном проговорил Арендарчик. — Очень тебя прошу, приди.
— Я не играю в кегли, — в раздумье проговорил Ян. — Мне там нечего делать.
— Там будут разные люди. Они тебе все объяснят.
— Что же они мне объяснят?
— Это влиятельные люди.
— На меня они не повлияют.
— Ты надеешься пробить башкой стену?
— Я верю в здравый смысл. В справедливость. Мы на каждом шагу кричим, что строим новое общество, а тут, понимаешь, ради каких-то твоих приятелей взять и отступить от правды. Да? Я против такого устройства мира.
— Значит, ты против всех.
Зазвонил телефон. Арендарчик протянул руку за трубкой.
— Да. Это ты, Альберт? Что ты городишь?! У меня нет настроения на такие шуточки. В самом деле? Почему ты разрешил там курить? Обалдеть можно! Погасите немедленно! Я тебя умоляю, пусть погасят. Скажи пожарным… Ладно, ничего им не говори! Завтра увидимся. Черт знает что!
В ярости швырнув трубку на рычаг, он снова налил себе коньяку.
— Кегельбан горит, — сказал он, вставая. — Вчера был открыт для всех, и какой-то кретин бросил непогашенную сигарету.
— Подумаешь, трагедия, — протянул Ян. — Построите новый.
— Но уже не я! — Арендарчик снова рухнул на диван. — Знаешь, ступай! Я тебя не прогоняю, но ты ступай себе. Мы с тобой никогда не договоримся.
— Спасибо за соленые палочки. — Ян поднялся. — Если выдержу ночь без сна, утром представлю тебе полный отчет.
— Лучше выспись, — сказал Арендарчик. — Выспись лучше.
Михал Арендарчик мог кого угодно растрогать своим покорным видом. Он снова налил себе и, не говоря ни слова, опрокинул рюмку.
Ян обулся и вышел на улицу. Все еще шел дождь. Перед домом стояла «Татра-613».
— Отвезти вас в гостиницу? — спросил водитель в кожаной куртке.
— Нет, я хочу пройтись.
Машина резко взяла с места, Ян едва отскочил в сторону от взметнувшейся фонтаном грязи.
«Дождь, — сказал он про себя. — Все идет и идет. Может, смоет с меня всю эту грязь, в которой я копаюсь».
Ян подставил лицо летнему дождю, словно под душ, и, как и утром в гостинице, неприятный озноб заставил его вздрогнуть. Он направился к своему временному пристанищу. Вестибюль гостиницы был ярко освещен, на тротуаре перед входом стояла «Татра-613». Машина Арендарчика? Нет, за рулем сидел водитель без кожаной куртки, лицо его затеняла фуражка с козырьком.
Ян вошел.
— Вас дожидается товарищ Гараба, — сообщила дежурная.
— Не знаю такого.
— Целый час дожидается. В кафе.
Дежурная проводила его в зал. За столом с табличкой «Занято» сидел добродушного вида мужчина в очках с золотой оправой.
— Вот он, — указала дежурная.
— Моя фамилия Гараба, — улыбнулся мужчина, показав золотые зубы. — А вы Ян Морьяк?
— Да, — кивнул Ян.
— Здорово вымокли.
— Не страшно. Хотя дождь льет как из ведра.
— И завтра не перестанет, — заверил Гараба. — Всю неделю будет лить.
— Вы метеоролог?
— Нет, — засмеялся Гараба. — Я директор здешнего сельскохозяйственного техникума.
— У входа стоит ваша машина?
— Нет. Береца. Мы ночью вместе поедем на рыбалку.
— Берец ваш друг?
— Берец — председатель национального комитета, ведает делами образования. У него брат в Братиславе замминистра. Случайно не знакомы?
— Нет. — Ян снял промокший пиджак. — Вы пришли, чтоб поговорить насчет Арендарчика? Правильно?
— Нет, — покачал головой Гараба. — Насчет Земана.
К ним подошел кельнер.
— Что вам подать?
— Чай.
— С ромом?
— Без.
— Вы пьете чай без рома? — сладко улыбнулся Гараба. — Вот уж не ожидал, при вашем-то боевом характере!
Йозеф Кот (род. в 1936 г.) — видный словацкий прозаик. В предлагаемый сборник вошли повести «Лихорадка» (1973) и «День рождения» (1978), а также рассказы разных лет.В центре внимания автора — жизнь современной Чехословакии в различных ее аспектах.Резкая отповедь мещанскому, потребительскому отношению к жизни, которого не должно быть в социалистической действительности, — такова направленность произведений Й. Кота.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Основная тема новой книги лауреата Национальной премии ГДР — взаимоотношения разных поколений школьных учителей, столкновение разных жизненных позиций и взглядов на вопросы воспитания. Автор показывает, как важно понимание между людьми и как его отсутствие приводит порой к трагедии.
Танзанийская литература на суахили пока еще мало известна советскому читателю. В двух повестях одного из ведущих танзанийских писателей перед нами раскрывается широкая панорама революционного процесса на Занзибаре.И портовые рабочие из повести "Кули", и крестьяне из "Усадьбы господина Фуада" — это и есть те люди, которые совершили антифеодальную революцию в стране и от которых зависит ее будущее.
Прочную известность Ярославу Чейке принесли его поэтические сборники. С выходом в свет повести «Дела закулисные» чешский читатель получил возможность открыть ее автора для себя заново уже как одаренного прозаика. Чем живут молодые люди, кому и во что верят, за кем идут — этими и многими другими вопросами задается в повести автор, рассказывая о юноше, начинающем свою трудовую жизнь рабочим сцены. Пора взросления и мужания героя, его потерь и приобретений, воспитания чувств и гражданской позиции приходится на сложный период — кризисные для Чехословакии 1969–1970 годы.
Повесть рассказывает о воспитании подростка в семье и в рабочем коллективе, о нравственном становлении личности. Непросто складываются отношения у Петера Амбруша с его сверстниками и руководителем практики в авторемонтной мастерской, но доброжелательное наставничество мастера и рабочих бригады помогает юному герою преодолеть трудности.