Кегельбан - [27]
— Пока еще никого не выгоняют, — сказал Ян. — Но я не вправе избавить вас от ответственности.
— Да вправе, чего там. — Лемеш снял темные солнечные очки, которые неведомо зачем были нужны ему в полумраке буфета, и теперь протирал их носовым платком. — Во всяком случае, смягчить мою вину можете. Арендарчика, по всей вероятности, снимут. После того, что выяснилось при ревизии, снимут наверняка. Будут искать нового директора. А я как раз тот человек, который мог бы все привести в порядок.
— Колбаса слишком жирная, в глотку не лезет, — сказал в ответ Ян.
— Я принесу вам виноградной воды, винеи.
— Благодарю вас, — отказался Ян. — Предпочитаю обыкновенную.
Он встал и отнес тарелку и прибор к окошечку.
— Хотелось бы поделиться с вами своими планами, — не сдавался Лемеш. — Фабрика нуждается в реорганизации, в создании таких машин, которые на будущее сделают невозможным злоупотребления со стороны любого директора.
— До свидания, — попрощался Ян. — У меня много работы.
— Вы знакомы с Ондреем Гарабой? — отважился на последний шаг Лемеш.
— Нет, — сказал он. — Я не могу знать всякого.
— Он не бывает в кегельбане и терпеть не может Земана. Но Гараба — дельный человек и со временем наверняка перейдет на работу в область. Если б вы пожили здесь подольше, то узнали бы, что он только и ждал этой минуты.
— Почему же?
— Потому что Арендарчик ставил на Земана, вытащил его из каши, которая заварилась здесь, причем все уже считали, что Земана спасет только чудо. Арендарчик создал ему положение. И Земан за это расплачивался с ним, многое спускал.
— Не понимаю.
— Математика простая. Директор распоряжается фондами, машинами, дачами. Понадобится — луну с неба достанет. Я давно раскусил Арендарчика.
— И никого не предупредили об этом.
— Не предупредил, — кивнул Лемеш. — Кому я мог сказать об этом? Земану? Нашему парткомитету? Кстати, вам известно что председатель комитета — двоюродный брат Арендарчика?
— Вы же сами его выбирали.
— Я пошлю к вам Гарабу, — продолжал Лемеш. — Вечером он зайдет в гостиницу.
— Говорю вам, что у меня много работы.
— И все же я пошлю его.
За Яном с жалобным стоном закрылись, покачавшись, двустворчатые двери, показав еще раз на мгновенье фигуру в светлом костюме и темных очках; она мелькнула, как в испортившемся телевизоре, и вскоре Ян снова сидел в своем красном уголке и сражался с клавиатурой пишущей машинки, на которой не хватало знаков.
10
— Янко, постой! — услыхал он голос, когда в раздумье задержался перед воротами фабрики — идти в гостиницу пешком или дождаться автобуса. — Я подвезу тебя.
Михал Арендарчик подкатил на служебной «Татре» и, протянув руку, распахнул заднюю дверцу.
— Садись!
Накрапывал дождь. У Яна не было с собой ни зонта, ни плаща, и он без лишних слов подчинился.
— Давно не видел тебя, — начал Арендарчик. — Говорят, ты ездил в Братиславу.
— Ездил.
— Поговорим с глазу на глаз у меня дома, выпьем кофе, а?
— Не хочется затруднять тебя, — отнекивался Ян.
— Ерунда, жена ушла к Земанам играть в канасту, раньше девяти домой не явится. Ну как?
Ян больше не возражал.
Они вылезли из машины и вошли в просторный дом.
— У нас не переобуваются, — предупредил хозяин дома, когда Ян в нерешительности задержался в коридоре перед аккуратно составленными в ряды домашними туфлями. Все же Ян разулся и в одних носках прошел в гостиную. Тут он обнаружил у себя на пятке дырку и даже вспотел от смущения. Ладно, может, хозяин не заметит, утешил он себя.
Арендарчик усадил его в кресло-качалку.
— Это наш образец, мы еще не запустили его в серийное производство.
— Изобретение Теодора Затько?
— Ты откуда знаешь?
— Точь-в-точь такие кресла поступают к нам из-за границы, — сказал Ян. — Затько просто-напросто скопировал его.
— Сам видишь, с кем приходится работать, — развел руками Арендарчик и поставил перед Яном стеклянное блюдо с солеными палочками. — Сейчас сварю кофе.
— Не надо, — отказался Ян. — В последнее время я что-то слишком много пью кофе. Голова от него стала болеть.
— Высокое давление?
— Кто его знает, — пожал плечами Ян. — Но мы, надеюсь, не станем говорить о болезнях.
— Не станем, — кивнул Арендарчик и собрался налить в рюмки коньяк.
— И пить я не буду. Ну что мы, ей-богу, стоит встретиться, обязательно пьем?
— Как хочешь. Но на ужин не рассчитывай, — предупредил Арендарчик.
— И не надо.
— Я в жизни ничего не варил. Разве что яйца вкрутую.
— Начать, впрочем, никогда не поздно.
Михал Арендарчик сел на диван, покрытый меховым покрывалом, и вытянул ноги.
— Могу представить себе, как обстоят мои дела, — сказал он, помолчав. — Я у тебя на крючке.
— Это можно и так назвать, — согласился Ян и откусил соломку. От соли защипало губы и язык, в горле запершило. Он закашлялся и вытер губы носовым платком.
— Не думал, что наша встреча спустя столько лет кончится таким образом, — протянул Арендарчик. — Но поскольку ты задался целью спасти мир, я оказался твоей жертвой. Ты представишь в Главное управление свой улов, и тебя непременно повысят.
— Дело не в повышении, — покачал головой Ян. — Кстати, за молчание меня скорее повысили бы.
— Тогда помалкивай.
— Не могу.
Арендарчик налил себе и выпил один.
Йозеф Кот (род. в 1936 г.) — видный словацкий прозаик. В предлагаемый сборник вошли повести «Лихорадка» (1973) и «День рождения» (1978), а также рассказы разных лет.В центре внимания автора — жизнь современной Чехословакии в различных ее аспектах.Резкая отповедь мещанскому, потребительскому отношению к жизни, которого не должно быть в социалистической действительности, — такова направленность произведений Й. Кота.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Основная тема новой книги лауреата Национальной премии ГДР — взаимоотношения разных поколений школьных учителей, столкновение разных жизненных позиций и взглядов на вопросы воспитания. Автор показывает, как важно понимание между людьми и как его отсутствие приводит порой к трагедии.
Танзанийская литература на суахили пока еще мало известна советскому читателю. В двух повестях одного из ведущих танзанийских писателей перед нами раскрывается широкая панорама революционного процесса на Занзибаре.И портовые рабочие из повести "Кули", и крестьяне из "Усадьбы господина Фуада" — это и есть те люди, которые совершили антифеодальную революцию в стране и от которых зависит ее будущее.
Прочную известность Ярославу Чейке принесли его поэтические сборники. С выходом в свет повести «Дела закулисные» чешский читатель получил возможность открыть ее автора для себя заново уже как одаренного прозаика. Чем живут молодые люди, кому и во что верят, за кем идут — этими и многими другими вопросами задается в повести автор, рассказывая о юноше, начинающем свою трудовую жизнь рабочим сцены. Пора взросления и мужания героя, его потерь и приобретений, воспитания чувств и гражданской позиции приходится на сложный период — кризисные для Чехословакии 1969–1970 годы.
Повесть рассказывает о воспитании подростка в семье и в рабочем коллективе, о нравственном становлении личности. Непросто складываются отношения у Петера Амбруша с его сверстниками и руководителем практики в авторемонтной мастерской, но доброжелательное наставничество мастера и рабочих бригады помогает юному герою преодолеть трудности.