Кегельбан - [14]
— Австралия, — подсказал Ян.
— Отлично, — похвалила его хозяйка. — Вас я перевела бы в следующий класс.
— А что, многие оставались?
— Оставалось на второй год столько, что это было просто невыносимо — лишать ребят обыкновенного, банального счастья. Роза, присмотри за обедом, мы пока выпьем аперитива.
Супруги исчезли в доме, а Ян присел на пень спиленного дерева. Вокруг стояла тишина, воздух был чистый, прозрачный, а ему все чудилось негромкое ворчание автомобильного мотора. Мир покачивался вместе с ним, как ветки елей под легким ветерком, про себя он продолжал считать повороты дороги, которая все бежала и бежала впереди, врезаясь в глину, в дерн, в темный лес, нет, все это нереально и лишено всякого смысла. Ели, пенек, он отмахивается от надоедливой осы, а деревянные лопасти крошечной мельницы стучат, отмеривая время. Ян встал, снял пиджак, закинул его за плечо. «Не надо было сюда приезжать, — упрекнул он себя. — Зачем я согласился?» Ян показался себе школьником, вот он сидит в классе за партой, а пани Арендарчикова водит грязным ногтем указательного пальца по пожелтевшей карте: «Здесь находится столица Венесуэлы. Морьяк, определите ее координаты! Я жду! Широту и долготу. Господи, а высота?» В высоту взмывают скоростные лифты, подвесные горные дороги, вертолеты, самолеты, ракетопланы. «Ну что вы молчите как баран? Ставлю вам «плохо» и в следующий класс не переведу. Морьяк, приходите в школу с родителями. Мне надо с ними поговорить. Разумеется, это не спасет вас от плохой оценки». — «У меня нет родителей. Мой отец… он в командировке. В бесконечно длительной командировке. И матери нет. Просто нет. Была и улетела, нет ее». — «Вот это и плохо». Он наподдал носком ботинка по камешку на тропке. Камешек запрыгал вниз по ступенькам и плюхнулся в озерко.
— Ты что, не надо! — услыхал он позади себя голос Арендарчика. — Жаль мутить чистую воду.
Ян с недоумением оглянулся: Арендарчик шел к нему с деревянными стопками на деревянном подносе и затем поставил его на верхнюю ступеньку лестницы. Ян поднял камешек и размахнулся.
— Нет, нет, не смей! — С мальчишеской поспешностью хозяин вырвал у него камешек и аккуратно положил назад на тропинку. — Не люблю безобразия, — пояснил Арендарчик. — Не люблю, когда разрушают сделанное другими. Это озерко я создал собственными руками, вот этими самыми, я выкладывал камушек к камушку. У меня гноились ладони, но я не боюсь никакой, самой грязной работы!
— Я тебе не навязывался, — помолчав, сказал Ян. — Ты сам притащил меня сюда.
— Прости, — вздохнул Арендарчик. — Прости! Это все нервы. — Он достал из кармана пакетик с конфетами и торопливо выбрал черный ментоловый леденец. — Я бросил курить, — оправдываясь, пояснил он. — Боюсь сорваться. Порой ну никаких сил нету, так хочется затянуться! Как ты думаешь, выдержу?
— Я никогда не курил, — пожал плечами Ян. — Но у тебя же есть сила воли, ты справишься.
— Твоя правда, — согласился Арендарчик. — С волей у меня в порядке. Что задумал, то и сделал.
— Тогда тебе нечего бояться, — проговорил Ян, глядя под ноги, на муравейник. Он попробовал было считать муравьев, но то и дело сбивался: один муравей исчезал, на его месте появлялся другой, третий, куда там — их копошилась сотня, не меньше, многие держали перед собой белые комочки. Лето еще только начиналось, а они, видать, уже готовились к зиме. Сверчок играет на скрипке, а муравей вкалывает; это было похоже на несуразную сказку, сверчки объединились в симфонический оркестр и наяривали вовсю, а он стоял, уставясь в землю; она шевелилась у его ног, колебалась, росла, муравьи танцевали в ритме, который отбивали лопасти мельничного колеса; мололась пшеничка, а ему совсем не хотелось идти на пир, и земля пахла, как пахнет земля, — нетронутой чистотой. Отчего же достаточно бывает нескольких капель дождя, чтобы она превратилась в вязкую грязь? Но на небе ни облачка, ничто не показывает на дождь. Жара. Внизу перекликаются веселые голоса, наверное купальщики в бассейне; они счастливы, им ничуть не мешает, что вода мутится и что ценой ее прозрачности они получают избавление от зноя.
5
Ян уже в третий раз раскладывал исписанные странички стопками, сравнивал цифры, еще и еще раз пересчитывал их на карманном калькуляторе. Все оказалось намного хуже, чем он предполагал. Просто невероятно, но все свидетельствовало против Арендарчика. Картина образцового предприятия расплывалась в тумане, ее заволакивало мрачной черной мглой, стулья рассыпались, разваливались, серванты распахивались, как при землетрясении, многое в сводках и отчетах оказалось голыми цифрами — абсолютными величинами, из которых в лучшем случае можно составить уравнение, но уравнения не всегда получаются, они все равно что заковыристые кроссворды, разгадать их несложно, но достаточно маленькой типографской ошибки — и клетки сдвинутся, ряды не совпадут, и все — игра остается неоконченной.
С гордостью первооткрывателя, всю жизнь искавшего философский камень, Ян подчеркивал красным карандашом неопровержимые данные. Нельзя не предупредить Михала. Он снял телефонную трубку. А какое у меня на это право? Ян заколебался. Как-никак товарищ студенческих лет. Принял меня по-дружески.
Йозеф Кот (род. в 1936 г.) — видный словацкий прозаик. В предлагаемый сборник вошли повести «Лихорадка» (1973) и «День рождения» (1978), а также рассказы разных лет.В центре внимания автора — жизнь современной Чехословакии в различных ее аспектах.Резкая отповедь мещанскому, потребительскому отношению к жизни, которого не должно быть в социалистической действительности, — такова направленность произведений Й. Кота.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Основная тема новой книги лауреата Национальной премии ГДР — взаимоотношения разных поколений школьных учителей, столкновение разных жизненных позиций и взглядов на вопросы воспитания. Автор показывает, как важно понимание между людьми и как его отсутствие приводит порой к трагедии.
Танзанийская литература на суахили пока еще мало известна советскому читателю. В двух повестях одного из ведущих танзанийских писателей перед нами раскрывается широкая панорама революционного процесса на Занзибаре.И портовые рабочие из повести "Кули", и крестьяне из "Усадьбы господина Фуада" — это и есть те люди, которые совершили антифеодальную революцию в стране и от которых зависит ее будущее.
Прочную известность Ярославу Чейке принесли его поэтические сборники. С выходом в свет повести «Дела закулисные» чешский читатель получил возможность открыть ее автора для себя заново уже как одаренного прозаика. Чем живут молодые люди, кому и во что верят, за кем идут — этими и многими другими вопросами задается в повести автор, рассказывая о юноше, начинающем свою трудовую жизнь рабочим сцены. Пора взросления и мужания героя, его потерь и приобретений, воспитания чувств и гражданской позиции приходится на сложный период — кризисные для Чехословакии 1969–1970 годы.
Повесть рассказывает о воспитании подростка в семье и в рабочем коллективе, о нравственном становлении личности. Непросто складываются отношения у Петера Амбруша с его сверстниками и руководителем практики в авторемонтной мастерской, но доброжелательное наставничество мастера и рабочих бригады помогает юному герою преодолеть трудности.