Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые - [32]

Покуда Карацупа пребывал в Тбилиси, в Москве случилось знаменательное событие – легендарного Индуса переименовали.

У Карацупы было – поочередно – пять служебных собак, каждую из которых он называл Индусом, как и первого своего пса. Эта кличка, известная каждому советскому человеку, упоминалась в тысячах публикаций, по радио и телевизору. Поэтому многие заметили, что с какого-то момента в имени собаки изменилась одна буква, из Индуса пес превратился в Ингуса.

«Товарищ Карацупа с собакой Ингус задержал ряд нарушителей государственной границы, за что утвержден участником ВСХВ и занесен в Почетную книгу». На стене музея висит под стеклом красивая бумага – Свидетельство Главного комитета ВСХВ, 1939 год. ВСХВ – это Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, призванная продемонстрировать успехи коллективизации, будущая ВДНХ (выставка достижений народного хозяйства), та самая, где свинарка Глаша с Вологодчины повстречала пастуха Мусаиба из горного аула, и они полюбили друг друга.

В слове «Ингус» на Свидетельстве – явное исправление, буква «г» нанесена на «д», причем не слишком аккуратно. Случилось это, по словам сотрудников музея погранвойск, в 1955 году, во время визита Джавахарлала Неру в СССР. Кем-то из сопровождавших его лиц, может быть даже самой Индирой Ганди (она приехала с отцом), было высказано намерение посетить музей. Тут-то и спохватились – не обидит ли индийских гостей кличка знаменитой собаки, чучело которой стояло как главный экспонат. Пришлось менять одну букву в кличке. Правда, гости ничего не заметили, они-то себя называют иначе – Бхартия, а свою страну – Бхарат. Но с тех пор в газетах и книгах собаку Карацупы стали именовать Ингусом. Индусы ведь наши друзья – по причине борьбы с английскими колонизаторами, а тут какая-то собака.

У нас вообще к таким вещам относились внимательно. Как мне рассказывал известный биолог, в Зоологическом музее МГУ, где он трудился, при Хрущёве убрали из экспозиции редкого жука, именовавшегося «хрущ навозник», а потом, при Брежневе, вернули обратно.

«…Коммунистической партии и советскому правительству предан. Идеологически выдержан. Морально устойчив. В быту скромен». – Из характеристики, данной Карацупе и утвержденной на партбюро УПБ КГБ 27 июня 1957 года. Характеристика понадобилась, когда его переводили в Москву, на повышение, в Главное управление пограничных войск. Оттуда в октябре 1959 года Карацупу отправили на полтора года в Северный Вьетнам. Отправиться в загранкомандировку считалось большим поощрением и было исключительным везением (в финансовом смысле).

Чем там занимался? Помогал обустроить границу с Южным Вьетнамом по советскому образцу. Дело знакомое, тем более там тоже бежали, в основном, в одну сторону, с севера на юг, из социализма в капитализм. Карацупа привез туда несколько десятков отборных овчарок и обучал вьетнамских пограничников работать с ними. После рассказывал, что вьетнамские пограничники оказались прилежными учениками, быстро освоили курс дрессировки собак. В газетах тогда писали, что вьетнамские пограничники с помощью собак выследили и задержали несколько лазутчиков, заброшенных американской разведкой.

Вернулся в Москву Карацупа спустя 18 месяцев – срок командировки закончился. Как раз в 1961 году руководство Северного Вьетнама пришло к решению об объединении страны силовым путем. Тогда же был создан Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама (больше известный как Вьетконг), сразу начавший свои партизанские операции на юге и постепенно контролировавший все больше территории Южного Вьетнама, покуда все не завершилось падением тамошнего режима.

В 1961 году полковника Карацупу уволили в запас. Вероятно, это было связано с предпринятым Хрущёвым сокращением армии («мирное сосуществование»), под которое попали и пограничные войска. 51-летний отставник устроился в НИИ Пульсар – закрытое предприятие, выпускавшее транзисторы, заняв должность начальника отдела снабжения.

Вторая волна

«Когда на многочисленных встречах тов. Карацупу спрашивают, чем объясняются его подвиги, герой-коммунист со свойственной ему скромностью отвечает: „Бдительность. И этому меня научила партия“». Из справки по материалам личного дела Карацупы, 1960-е годы.

Бдительность – это слово уже не было столь важным, как в 1930-е годы. Спустя два-три десятилетия, в моем пионерском детстве, газеты и радио больше не были переполнены рассказами о «вредителях» и «шпионах». И, тем не менее, наша бывшая партия по-прежнему учила бдительности всех, от мала до велика. Но нет худа без добра, благодаря этому пополнялись клубы юных собаководов, где детей учили любить животных. Московский клуб при Дворце пионеров основала кинолог Любовь Шерешевская, которая в годы войны, юной девушкой, да еще дочерью «врага народа», подготовила для действующей армии пять обученных собак. А после, вместе с подопечными, обучила и передала в пограничные войска еще почти четыреста. Шерешевская с трудом добилась, чтобы клубу дали имя Карацупы, хотя после Сталина давать имена живущим героям стало не принято. Участники клуба боготворили Карацупу, каждый прочитал все, что было написано о знаменитом следопыте. Когда клуб переехал из Дворца пионеров, расположенного недалеко от его дома (он жил в обычной панельной многоэтажке), на другой конец города, ребята построили в овраге, рядом с домом Карацупы, площадку и сами приезжали к нему.