Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые - [30]

За второго Индуса, застреленного нарушителем границы, Карацупа сумел отомстить. Так, во всяком случае, он рассказал в книге «Жизнь моя – граница». «Хотелось сейчас же броситься на врага и отомстить ему. Но усилием воли я заставил себя не делать необдуманных поступков… Перебегая от дерева к дереву, я преследовал его и стрелял, стрелял, стрелял… Когда тот понял, что сопротивление бесполезно, а скрыться от преследования невозможно и попасть в руки пограничника он не хотел, вскинул пистолет к виску, но я опередил его: выстрелил, и рука диверсанта безвольно повисла».

Пишут, что последнего, пятого Индуса (всех его собак он называл одним именем), тяжело раненного при задержании бандита, Карацупа привез в Москву – в надежде на врачей, а когда медицина оказалась бессильна, отдал в таксидермическую лабораторию на ВДНХ сделать чучело для Музея погранвойск. Правда, от сотрудников музея подтверждения этой истории я не получил. История, конечно, фантасмагорическая, но вокруг Карацупы с Индусом столько мифов, что разобрать, где правда, не так уж легко. Чтобы в очередной раз в том убедиться, процитирую Владимира Войновича.

«Когда я узнал, что за свои подвиги Карацупа был не только награжден орденом, но и принят в члены ВКП(б), я спросил у бабушки, была ли награждена его собака. Бабушка сказала, что она не знает, но вообще вполне возможно, что собака тоже получила медаль. А в партию ее приняли? – спросил я. – Что за чушь! – сказала бабушка. – Собак в партию не принимают».

На самом деле Карацупа в вступил партию, которую «безгранично любил», не тогда, когда получил орден, а позже, в сентябре 1941 года. «Сейчас, когда фашистский пес вероломно напал на Советский Союз, я хочу быть в передовых рядах…»

Война

С сентября 1937 года Карацупа уже не ходил в дозор, он, судя по кадровым бумагам, «служил на командных должностях в штабе Гродековского погранотряда». Гродековское направление считалось одним из самых сложных. Как раз в те годы неподалеку прошли бои на озере Хасан, потом случился Халхин-Гол. И в тех и других боях против Квантунской армии участвовала не только Красная армия, но и пограничники. Советские историки эти события, как правило, называли «военным конфликтом», тогда как японские – «Второй русско-японской войной».

Японская разведка проявляла интерес к Гродековскому направлению, тут согласно плану войны против СССР в час икс планировалось начать наступление Квантунской армии. Время от времени японцы обстреливали советские пограничные наряды. Пограничники, помимо своей службы, участвовали в рытье окопов, блиндажей и дотов, а в 1942 году, по официальным данным, задержали 222 японских агента, интересовавшихся строительством военных объектов и дорог. Правда, верить официальным данным можно с трудом. В подтверждение расскажу, что случилось на погранзаставе в селе Казакевичево Хабаровского погранотряда, где в свое время проходил стажировку курсант школы служебного собаководства Карацупа. Здесь в годы войны было поймано аж 150 «японских шпионов».

История эта вскрылась в 1992 году благодаря диссиденту Владимиру Буковскому, которого тогда привлекли к подготовке так называемого «суда над КПСС». Работая в закрытых партийных архивах, он обнаружил и обнародовал секретную записку Комитета партийного контроля от 4 октября 1956 года. Там говорилось, что в 1941 году в 50 километрах от Хабаровска, близ границы с Маньчжурией были созданы ложные пограничная застава «Маньчжурский пограничный полицейский пост» и «Уездная японская военная миссия». Все это во внутренней переписке НКВД именовалось «мельницей». Начиналась она с того, что лицу, подозревавшемуся в антисоветской деятельности, предлагалось выполнить закордонное задание органов НКВД. После получения согласия инсценировалась его заброска на территорию Маньчжурии и задержание японскими пограничниками. Затем задержанного допрашивали в «японской военной миссии», где помогавших японцам русских белогвардейцев-эмигрантов изображали сотрудники НКВД. В роли начальника миссии выступал японец Томита, который в 1937 году был задержан советскими пограничниками и признался, что перешел границу по заданию 2-го отдела штаба Квантунской армии с целью шпионажа. Осужденный к высшей мере наказания, он вместо расстрела был послан на «ложный закордон», где и учинял допросы. По окончании допросов, сопровождавшихся пытками, задержанный перевербовывался представителями «японских разведорганов» и забрасывался на территорию СССР. Дело оставалось за малым – задержать «шпиона» при переходе «границы» и отдать под суд, а точнее, передать материалы на него в Особое совещание НКВД. Организатор «мельницы», просуществовавшей с 1941 по 1949 год, главный чекист Дальнего Востока, генерал-полковник Сергей Гоглидзе за годы войны был награжден пятью высшими советскими орденами, включая орден Ленина.

Чем занимался Карацупа в военные годы, покрыто завесой секретности, о его подвигах ничего не известно. Знаю лишь, что не раз просился на фронт, его не хотели отпускать. Только в мае 1944 года перевели в прифронтовой Белорусский пограничный округ. Там ему пришлось заняться восстановлением советской границы.