Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые - [33]

«Когда Слава Дунаев учился в школе, у него была заветная мечта – стать пограничником», – писал главный журнал моего детства «Мурзилка» (№ 10, 1962 год). – «В 1955 году Вячеслав взял для дрессировки щенка по кличке Туман. Через два года 36 медалей украсили ошейник этой умной собаки. Когда Дунаеву пришел срок идти в армию, вместе с ним на пограничную заставу ушел служить и его четвероногий друг».

ВДНХ, 1962 год, летняя площадка, на сцене два чабана у костра. К ним подходят трое мужчин в ватниках. «Мы геологи. Заблудились, не покажете дорогу к станции?» – «Садитесь к огню, отдохните, чайку попейте». – «Некогда нам, братцы, торопимся». Что-то подозрительное кажется чабанам в этих незнакомцах. Ведь рядом проходит граница. «Геологи» уходят, а чабаны сигнализируют на погранзаставу. К чабанам прибывает наряд пограничников, во главе старшина Дунаев. Его четвероногий друг Туман берет след. «Стой, руки вверх, бросай оружие!» Но враги не хотят сдаваться. Они открывают стрельбу, бросают гранаты. Завязывается бой, двое нарушителей убиты, третий пытается скрыться. Туман настигает его, сбивает с ног и держит мертвой хваткой. Действо это называлось «На рубежах Родины чудесной». В ролях нарушителей – участники художественной самодеятельности погранвойск, в роли старшины Дунаева – сам Дунаев. Занавес.

«Границу охраняет весь советский народ!» C этого лозунга, да еще с массового выпуска фарфоровой статуэтки «Юный пограничник» (пионер с овчаркой) началась вторая волна популярности Карацупы. И тут не обошлось без Рябчикова.

И перекрыли Енисей …

«Недавно я был с Никитой Федоровичем и его учеником – молодым следопытом Вячеславом Дунаевым – в одной из московских школ, – писал Рябчиков в очередном издании, дополненном и переработанном, своего очерка о Карацупе (в книге „Поединок на границе“). -…Одетые в пограничную форму пионеры рапортовали следопытам об успехах в учении, о хорошей дисциплине. Сотни пытливых глаз впились в коренастую фигуру Карацупы, в его загорелое морщинистое лицо, в его стального цвета глаза, столько раз смотревшие в глаза смерти. И с таким же вниманием и любовью всматривались пионеры в лицо курчавого, красивого молодого следопыта Вячеслава Дунаева».

К 1960-м годам Рябчикову удалось восстановить утраченный в связи с посадкой авторитет. Полностью реабилитированный в 1956 году, он принял участие в первой советской экспедиции в Антарктиду. Вел репортаж из первого советского реактивного лайнера. Затем переключился на освещение советской космической программы, а туда абы кого не подпустили бы. Он всегда безошибочно выбирал героя времени и писал о нем, в 1930-е годы им был пограничник, в 1960-е – космонавт. Перед стартом первого человека в космос никто не знал, кто займет место в кабине «Востока». Но решение подготовить книгу о первом космонавте было принято, и Рябчиков еще до полета собрал необходимый материал и, как говорили, написал целых две книги: о Юрии Гагарине и Германе Титове. Его книга о Гагарине была подписана в печать за день до полета – 11 апреля 1961 года[9]. А решено было, кто полетит, 8 апреля на заседании Государственной комиссии, где было принято предложение Каманина о Гагарине в качестве командира корабля, и Титове – как его дублере. Узнал я об этом, разумеется, не от Рябчикова, а из книги Ярослава Голованова «Космонавт номер 1». Эта книга – о реальной истории первого отряда космонавтов (в отличие от рябчиковского мифа) – была напечатана кусками в «Известиях» по личному разрешению Горбачева и в обход космической цензуры только в 1987 году.

Рябчикова пустили на радио и в телевизор, всего он подготовил около 250 телерепортажей и 400 радиопередач, и это не считая сценариев и текстов к 58 документальным фильмам и полутора тысяч статей, очерков, репортажей.

«Зато мы делаем ракеты,

Перекрываем Енисей,

А также в области балета

Мы впереди планеты всей».

«В погоне за сомнительной славой он не останавливается перед издевкой над советскими людьми, их патриотической гордостью, – писала 9 июня 1968 года газета „Советская Россия“ в адрес Владимира Высоцкого. – Как иначе расценить то, что поется от имени „технолога Петухова“, смакующего наши недостатки и издевающегося над тем, чем по праву гордится советский народ».

На самом деле песня (никакого не Высоцкого, а Визбора) была нисколько не крамольной, в ней технолог Петухов всего лишь выпивал с африканцем, и в ответ на жалобы того, что в России холодно купаться, говорил, зато мы делаем ракеты. Песня написана в 1964 году, через год после перекрытия Енисея. Так вот, это перекрытие никогда не стало бы известным всему миру, если бы Евгений Рябчиков не решил устроить из него эпохальную победу на пути к коммунизму. Это он придумал пропагандистскую кампанию и предложил направить на Енисей выездную редакцию «Правды». В специальном вагоне два десятка журналистов и писателей, в их числе Борис Полевой, Константин Симонов, Роберт Рождественский выехали в Сибирь, и несколько дней подряд на первых полосах рассказывали о перекрытии Енисея в связи с сооружением новой электростанции. Само это событие случилось 25 марта 1963 года – 200 самосвалов за несколько часов сбросили в реку много камня, и в центре перемычки символически обнялись начальники строительства. Тогда много шумели о покорении могучих рек Сибири, правда, до безумной идеи их поворота еще не додумались.