Избранное. Том первый - [5]

Образ Юрталана стал открытием для литературы того времени. Это редкостно пластичный, духовно текучий, противоречивый и в то же время монолитный характер. В его обрисовке заметно влияние толстовского подхода к раскрытию «диалектики души». Именно ко времени написания романов относятся размышления Г. Караславова над феноменом психологической прозы Л. Толстого. Перечитывая книги великого русского писателя, он, по его словам, «…испугался. Испугался могущества гения, поразительной способности проникать в глубины души человеческой…».

Диалектикой духовной жизни отмечен и образ снохи — Севды, хотя психологически он разработан беднее, чем характер Юрталана. По мысли автора эта женщина — дитя и воплощение фольклорной, эмоциональной стихии народной жизни, огромного мира природы, сельских обычаев, обрядов, песен, плясок, который так поэтически щедро нарисован в романе. Севда не может принять житейский уклад Юрталанова дома, сурово-расчетливые нравы, отношения в этой семье. По цензурным и иным соображениям Г. Караславов не мог ввести в роман персонаж героя-борца и обратился к нравственно-психологическому противопоставлению Юрталана — Севде. Юрталан отказывается от личной свободы ради сохранения Большой нивы — «имота». Севда сохраняет свое достоинство и независимость — как личность. В этой диалектике отношений главных персонажей книги просматривается основная идея писателя — о перспективах исторической жизни болгарской деревни.

В романах «Дурман», «Сноха» преломилось предчувствие грядущих перемен в судьбах народа, понимание неизбежности краха собственнического мира. Историзм мышления Г. Караславова сказался и в последнем его предреволюционном сочинении — сатирической антиклерикальной повести «Часовня святого Петра» (1943). В ней зло и остроумно — в стиле и жанре памфлета — высмеяно мракобесие обреченного монархо-фашистского режима, его политическая демагогия, его попытки с помощью религии воздействовать на сознание народа. Образ крестьянина Аврадалии, озорно и весело разоблачающего «святого человека» — Глухонемого, превратившего источник «святой воды» в средство дохода, сродни собирательному образу бунтаря-революционера, нарисованному писателем в рассказах и повестях 30-х годов.

Исторические перемены, о которых мечтал писатель, наступили. Народная революция 9 сентября 1944 года, свершившаяся в ходе наступления Советской Армии и при ее решающей поддержке, открыла новые пути в историческом развитии страны. При деятельном участии коммунистов в правительстве Отечественного фронта началась коренная перестройка всех областей общественной жизни. Программа Отечественного фронта предусматривала осуществление общенациональных задач: выход страны из гитлеровской коалиции, демократизацию всей политической жизни, создание строя, опирающегося на доверие народных масс.

В сфере влияния Отечественного фронта оказалось и немалое число работников культуры. Особые задачи возлагались на испытанных борцов коммунистической партии. Они стали опорой народной власти — работали в редакциях газет и журналов, в местных организациях Отечественного фронта, возглавляли важнейшие участки начавшейся культурной революции. Нужно было разъяснять политику новой власти, разоблачать выступления политических оппозиционных сил, искоренять рецидивы фашистской идеологии в литературе и искусстве, утверждать новую, социалистическую идеологию. Повсюду требовались крепкие, надежные руки, политический опыт и разум коммунистов. «У меня, старого газетчика, вновь зачесались руки», — вспоминал Г. Караславов. Его публицистический темперамент проявился во множестве статей, памфлетов, фельетонов на страницах коммунистической и отечественнофронтовской периодики. В 1945—1946 годах часть из них была собрана в книгах «Батраки реакции», «Борьба за демократию». «Многие одобряли мои статьи. Но я получал и письма, в которых меня поносили. Предупреждали, что придется ответить за свои писания. Запугивали — среди вульгарной ругани встречались и рисунки: черепа, скрещенные кости, виселицы…» Но культурную революцию остановить было уже невозможно.

В 40—60-е годы Г. Караславов поглощен разносторонней общественно-культурной работой (директор софийского Народного театра, член редколлегий ряда писательских периодических изданий, депутат парламента — Народного собрания, генеральный секретарь Союза писателей, участник делегаций, выезжавших в Советский Союз, в страны народной демократии…). Но главным своим долгом он считал литературное творчество. Переиздавал ранее написанное (например, двухтомник «Сельские истории», 1946, 1950). И публиковал новые произведения.

В то же время было положено начало повествовательному циклу об антифашистской борьбе народа («Расстрел в Ястребине», 1946; «Танго», 1948; «Фома неверный», 1950 и др.). Тогда же стали появляться первые опыты художественного отражения коллективного социалистического груда (репортажный роман «Перевал молодежи», 1947; рассказы сборника «Новые дороги», 1959).

И все же самым главным для Г. Караславова было осмысление исторических путей, которые привели страну к социалистической революции. Потребность в крупномасштабной, эпической прозе и поэзии испытывала вся литература. Именно в 50—70-е годы формировался эпический жанр современного романа — исторического (книги С. Загорчинова, Д. Талева и др.), историко-революционного (Э. Станев, Э. Манов, Д. Димов, Д. Ангелов и др.) или посвященного современности (П. Вежинов, А. Гуляшки, А. Наковский и др.). Замысел создать национально-историческую эпопею возник у Г. Караславова еще в предреволюционные годы (идея упомянутой выше тетралогии, неоформленные записи в дневниковых книжках). В 1951 году появилась первая книга будущего грандиозного романа «Простые люди». Последняя, шестая, вышла в 1976 году.