Избранное - [41]

Пять бумажек по одному пиастру, две по пять и около двадцати хао серебром… Новенькие бумажки и блестящие монеты так и заплясали перед глазами Нама; он улыбнулся:

— Вот это да, чуть не промазал!

Бинь улыбнулась ему в ответ и, кутая руки в платок, отошла и стала поодаль. Но это не значило, что у Восьмой Бинь не было своего клиента. Хотя глаза ее были устремлены в окно, она незаметно придвигалась все ближе к самому молодому и щеголеватому в компании. Парень говорил мало, почти не смеялся и все держался за свою суму с деньгами. Но, несмотря на это, видно было, что он завзятый гуляка. Время от времени он выразительно поглядывал на Бинь. И всякий раз она обольстительно улыбалась в ответ.

Старик — его совсем развезло, — болтал какую-то чепуху, а Нам из Сайгона уже уселся рядом с ним. Но когда Нам вынул нож и тихонько разрезал его кошель, парень заметил это, вскочил и замахнулся толстой бамбуковой палкой прямо над головой Нама…

В то же мгновение Бинь, отшатнувшись, словно от испуга, очутилась между ними и, выплюнув на пол бетель, закричала:

— Боже мой! Вы чуть не ударили меня прямо в лицо! За что?

Парень сердито воскликнул:

— Вон тот!..

Но не успел он еще выкрикнуть слово «тот», как Нам схватил деньги и выпрыгнул на ходу из вагона.

— Ну вот, из-за вас убежал бандит, вырезавший у моего деда кошелек!

— Вор, какой вор? Где? — спрашивала Бинь, озираясь по сторонам.

Парень побагровел от злости.

— Ладно, что с тобой разговаривать, ловко ты придуриваешься!

Бинь, будто смутившись, потихоньку села на свое место. Потом, когда улеглись страсти и в вагоне уже не так шумно спорили о том, кто и как украл деньги у старика, она сошла на станции Диньзу, прихватив кошелек молодого парня. Он получил хороший урок, как вести себя в дороге. Такой урок наверняка стоил двух десятков пиастров…

Было уже совсем темно, хлестал дождь, все сильнее дул ветер. Деревни, разбросанные среди полей, мелькали в густом тумане. В вагон вошел человек и стал медленно приближаться к Бинь. Она подняла голову и тихо окликнула:

— Нам!

— Есть карась, — прошептал Нам и отвернулся.

— Который? — спросила она.

— Вон тот, с гудком[31] — набит башлями.

— А почему сразу не наколол?

— Больно пугливый! И рыбка сбоку в клифте, — не наколешь.

— Надо перышком.

— Не выходит. Только я подканываю, он отходит. И девка какая-то к нему липнет. Может, ты…

— Я поняла, — прервала его Бинь.

Нам перешел в другой вагон, а она, скромно опустив голову, направилась к своему месту. Проходя мимо мужчины, одетого по-европейски, она взглянула на него. Электрическая лампочка в вагоне светила не очень ярко, и в полумраке Бинь казалась еще привлекательнее. Кровь бросилась в лицо незнакомцу, он встал, поднял воротник пальто, поправил шарф и направился следом за нею.

Дойдя до конца вагона, Бинь остановилась, положила руки на поручни и застыла, словно любуясь чем-то. Незнакомец подошел и легонько похлопал ее по плечу.

— Вам… тебе… небось скучно в такую холодную, дождливую погоду, а?

Бинь усмехнулась и, не отвечая, отодвинулась немного. «Промышляет ведь этим, а корчит из себя овечку», — подумал мужчина. И мягким, но настойчивым голосом сказал:

— Чего ломаешься? Давай постоим здесь, поболтаем, вдвоем веселее!.. Ого! Какая хорошенькая! Прямо прелесть! — продолжал он, погладив ее по спине. Она оттолкнула его руку.

— Слушайте, не будьте ребенком!

Сначала Бинь держалась холодно, потом немного смягчилась. Но вот она уже смеется и заигрывает с незнакомцем. Он снимает пальто, чтобы прикрыть им Бинь, и тут неслышно появляется Нам из Сайгона. Мужчина ничего не замечает. Он впился глазами в румяные щеки Бинь. Правой рукой он обнимает ее, а левой придерживает дверь вагона, так что пола пальто свешивается вниз.

Нам, подняв блестящее лезвие ножа, осторожно начал разрезать карман, в котором лежал бумажник. За окном мелькнул фонарь, и вдруг тень от головы Нама упала прямо на лицо Бинь. Незнакомец быстро обернулся.

— Отканывай! — крикнул Нам.

Бинь выпрыгнула из вагона. Нам с силой вонзил нож в грудь незнакомца.

Раздался крик.

Нам вытащил бумажник, метнулся к двери и спрыгнул с поезда.

VI

Уже больше двух месяцев Нам и Бинь не показывались в поездах Ханой — Хайфон.

Не слышно стало в вагонах проклятий и ругательств, но каждый раз, когда поезд подходил к станциям Кэмзианг, Диньзу или Коби, пассажирам становилось не по себе. Они предупреждали друг друга: если у кого есть деньги или ценные вещи, нужно присматривать за ними получше, чуть выпустишь из рук, и, глядишь, улетят, хоть они и без крыльев.

И уж непременно кто-нибудь рассказывал истории про невиданные грабежи и кражи, героями которых всегда были жена, прелестная и стройная, и муж, уродливый и свирепый — просто чудовище. Истории эти в конце концов дошли до слуха ханойской и хайфонской полиции. К тому же в полицию без конца обращались пострадавшие, так что в Ханое выделили наконец несколько сыщиков специально, чтобы поймать эту знаменитую пару.

Однако, узнав, что легавые выслеживают их, Нам из Сайгона и Восьмая Бинь перешли с суши на воду.

Не только супружеская чета, но и Ты Лап Лы, и Ба Бай, и Тин Хиек тоже переменили профессию. Уж слишком они примелькались хайфонской полиции.