В открытом окне показалась протянутая рука.
— Хьен, возьми!
Хьен, притулившийся тут же, у подоконника, машинально взял то, что ему предлагали. На ощупь оно казалось твердым как камень.
— Поешь. — В голосе Малыша Тханга слышалась ласковая просьба, словно он уговаривал ребенка. — Ты же со вчерашнего дня ничего не ел. Ты сам-то хоть помнишь об этом?
— Угу…
— А потом постарайся уснуть, ведь только передадим сектор, как снова выступать. — Голос Тханга стал совсем умоляющим. — Ранен, а ни минутки полежать не хочешь!
Хьен рассеянно слушал. Полежать? Да разве тут полежишь! Предстоящая боевая задача, операция по внедрению в глубь расположения противника, проведенная вчера во второй половине дня, и осложнения, возникшие в последний момент, — мысли обо всем этом теснились в голове, опережая одна другую. Хьен только что вернулся с обхода взятого сектора. Успокаиваться пока было рано: вдоль лагуны да и вообще по всему берегу разбрелись и попрятались солдаты разбитых марионеточных частей. Территория базы была огромной, а на сегодняшнюю ночь Хьен мог выделить для охраны базы и пленных только один взвод — два других продолжали прочесывать окрестности в поисках разбегавшихся марионеточных солдат. Этот же взвод должен был заняться убитыми и ранеными.
Гарнизон и военно-морская база, относящиеся к ним строения были погружены во мрак и тишину, изредка нарушаемую доносящимися с юга разрывами снарядов сто тридцатимиллиметровок. Гул разрывов только подстегивал нетерпение Хьена. Там, вдоль берега океана, в поселках и городах разворачивалась ожесточенная схватка с врагом, а он застрял на этом пятачке и топтался здесь, как ему казалось, бог знает сколько времени.
На самом деле его подразделение только сегодня в девять ноль пять уничтожило укрепления у моста, находившегося еще вне пределов этой провинции — Куангчи. После того как политрук Хонг вкратце обрисовал задачу, Хьен и ротный Нгиа, собрав бойцов, совершили марш-бросок, и уже в шестнадцать тридцать пять первая ударная десятка, из тех, кто бегал быстрее других, преодолела тридцатикилометровый участок песчаного берега и прибыла к месту сбора на опушке рощи. Нгиа и Хьен, едва успев перевести дух и утереть заливавший лица пот, прямо отсюда подняли солдат в атаку.
К тому времени вся лежавшая впереди огромная военная зона вместе с гражданскими постройками лишь отдаленно напоминала оборонительные укрепления: теперь она скорое была похожа на гигантский постоялый двор. Командный состав и часть расквартированных на базе солдат, побросав все, несколько дней назад погрузились на корабли и ушли в море, прихватив с собой семьи.
Гарнизон, портовая и складская зоны, клуб, семейные казармы, офицерские коттеджи — все это теперь было забито офицерами и солдатами, стекавшимися сюда со всех концов Читхиепа — море, только оно оставляло возможность побега.
— Наша задача в том, чтобы зажать их здесь в клещи, не дать им улизнуть, — сказал Хьен.
Они обсудили план операции, по которому рота, рассредоточившись вдоль опушки, должна была совершить обход с юга и ударить в тыл сразу с двух направлений. На сопротивление неприятеля, довольно серьезное, натолкнулись, только когда уже была занята добрая половина базы, — теперь каждую постройку надо было брать с боем. К наступлению сумерек, однако, все было закопчено.
И вот в тог момент, когда на широком дворе базы толпилось несколько сотен пленных, а Нгиа и Хьен, стоя на крыльце, готовили донесение на командный пункт, со второго этажа одного из домов раздалась автоматная очередь…
— Почему К-2 нет? Пора передавать им сектор и пленных. Который час? — нетерпеливо спросил Хьен.
Малыш Тхаиг фонариком посветил на часы:
— Ноль пятнадцать.
— Выходит, рано еще. А где мальчишка?
— Кто?
— Мальчишка, говорю!
— А, это отродье! Да там он.
На этот раз луч карманного фонарика скользнул через окно внутрь помещения, прошелся наискосок по окрашенной светло-зеленой масляной краской стене и спустился вниз, к полу. На красных как кровь кафельных плитках пола валялись груды брошенного обмундирования, кипы бумаг, пулеметные ленты, открытки с улыбающимися кинозвездами, клубки и обрывки магнитофонных лепт. У степы стоял низкий стул с плетеным пластиковым сиденьем. Увидев, что стул пуст, Тханг рявкнул:
— Ты где, чертово отродье?!
— Я зде-есь!.. — отозвался дрожащий детский голосок. Из темного угла возле дверей, ведущих в соседнюю комнату, навстречу поплыла гимнастерка. Казалось, она передвигается сама по себе, рукава едва заметно подрагивали, полы волочились по раскиданным на полу бумагам и одежде. Маленький мальчик в одежде с плеча взрослого неуверенно пробирался среди царящего вокруг хаоса, вот он вышел из темноты в круг, высвечиваемый карманным фонариком, и робко присел на стул.
— Сказано было сидеть здесь, значит, сиди! — прикрикнул Тханг. — Где велено, там и должен оставаться, понял или нет?
Мальчик, не выдержав слепящего света фонарика, низко, точно изобличенный преступник, наклонил голову.
— Тебе говорю! Ты что, ответить не можешь? — снова раздался строгий голос Тханга.
