Из истории Таманской армии - [73]
2. После оставления Ставрополя
В ноябре 1918 г. вся Кубань находилась под властью Деникина[916]. В Дагестане с помощью султанской Турции укрепилось т. н. «Горское правительство» во главе с чеченским нефтепромышленником А. Чермоевым, которое после капитуляции Германии сменило турецкую ориентацию на английскую и стало действовать по указке Антанты; в мае 1919 г. вторгшиеся в Дагестан деникинцы разогнали «Горское правительство»[917].
В Терской области были одержаны важные победы над белогвардейскими войсками. Командовавший этими войсками генерал Мистулов застрелился. Центр тяжести военных операций, однако, переместился в ноябре в район Ставрополя. Воспользовавшись тем, что значительные силы 1-й армии были заняты в Терской области, Деникин путем сосредоточения основных сил «Добровольческой армии» против Таманской армии сумел занять Ставрополь.
Хотя Реввоенсовет Южного фронта еще 3 октября издал приказ об образовании в составе фронта 9-й армии из частей поворинского и балашовского направлений, 10-й армии из частей, действовавших в районе Царицына, и 11-й армии из частей, действовавших на Северном Кавказе, фактически связь штаба Южного фронта, располагавшегося в городе Козлове, с войсками, подчиненными Реввоенсовету Северного Кавказа, была весьма слабой. Об этом свидетельствуют как оперативные сводки, так и другие документы штаба Южного фронта[918]. В сводках обычно сообщалось, что от 11-й армии сведений не поступало; иногда встречается также фраза: «От 11 и 12 армий новых сведений не поступало»[919].
Для улучшения руководства войсками, действовавшими на Северном Кавказе и в районе Астрахани, в ноябре 1918 г. был создан Каспийско-Кавказский отдел Южного фронта, преобразованный в начале декабря в самостоятельный Каспийско-Кавказский фронт. В подчинение Каспийско-Кавказского отдела Южного фронта вошли 11-я и 12-я армии. Командующим войсками, подчиненными Реввоенсовету Каспийско-Кавказского отдела Южного фронта, 23 ноября был назначен М.С. Свечников, начальником штаба — Е.А. Николич[920].
12-я армия, действовавшая в восточной части Северного Кавказа и в районе Астрахани, состояла из одной стрелковой дивизии, насчитывала к началу декабря около 11 тыс. солдат[921]. В нее входили: Ленинский, Интернациональный, Кизлярский, 7-й стрелковый, Московский пехотный, 1-й кавалерийский полки, ударная рота моряков, рабочая дружина. Части эти находились на фронте в районе Кизляра, занимая линию Черный рынок — Юрковка — Кизляр. В резерве в Астрахани стояли Железный и Мусульманский полки[922]. На вооружении 12 армии имелось 148 пулеметов, 20 орудий, 10 минометов, 7 автоброневиков, 1 бронепоезд и 12 аэропланов[923].
Войска, действовавшие на Ставрополье и частично на Тереке, были подчинены Реввоенсовету 11-й армии, созданному вместо упраздненного Реввоенсовета Северного Кавказа 17 ноября 1918 г.[924] В состав Реввоенсовета 11-й армии вошли Я.В. Полуян, И.Ф. Федько (командующий войсками), С.Г. Мамсуров[925].
По данным на 20 ноября 1918 г. в 11-й армии числилось 93 557 штыков, 13 836 сабель, 919 пулеметов и 247 орудий[926]. В армии в это время было 40 тыс. больных и раненых. Боевой состав определялся в 60 тыс. человек[927]. Силы белогвардейцев превосходили в это время силы 11-й армии. «Добровольческая армия» беспрерывно пополнялась за счет казачества, что позволило Деникину преобразовать кавалерийские дивизии в корпуса. Вследствие этого превосходство в кавалерии у белых было подавляющим. При маневренном характере развернувшихся операций это обстоятельство сыграло значительную роль в поражении советских войск. Армия Деникина росла также за счет мобилизаций населения на занятых им территориях.
Исключительное значение в усилении Деникина сыграла помощь Антанты, которая стала в избытке снабжать его всем необходимым с конца ноября — начала декабря 1918 года через Новороссийский порт[928]. 23 ноября у Новороссийска бросила якоря эскадра, в составе которой находились английский сверхдредноут «Ливерпуль» и французский дредноут «Эрнест Ренан». В городе высадился десант интервентов[929]. 25 ноября в Екатеринодар прибыли представители военного командования Англии, Соединенных Штатов Америки и Франции. Вместе с ними в Екатеринодаре появились 100 иностранных матросов и 35 офицеров во главе с капитаном 1 ранга Лепноу. Интервентов подобострастно встречали генерал Деникин, Кубанское «войсковое правительство» и представители Кубанский рады[930]. С ними в выражении верноподданнических чувств к правящим кругам Антанты соревновались представители донской контрреволюции генералы Смагин и Ажинов, выступавшие на обеде в войсковом собрании[931]. Интересно отметить, что председатель Чрезвычайной рады Рябовол, приветствуя во время торжественного приема империалистов-интервентов, выразил пожелание, что «союзники будут содействовать организации общегосударственного республиканского строя в России, в котором Кубань будет существовать в качестве федеративной единицы». Однако в ответных речах представители Антанты в угоду Деникину даже не заикнулись о федерации и республике[932]
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.