История Гражданской войны в США. 1861–1865 - [100]
Гораздо серьезнее стоял вопрос о людских ресурсах для армии. Несмотря на массовую иммиграцию, рабочих рук не хватало, так что даже с учетом роста стоимости жизни труд считался хорошо оплачиваемым. Тех добровольцев, которые ушли в армию в 1861–1862 годах, больше не было; ряды солдат пополняли наемники, часть из которых составляли европейские иммигранты, часть – крепкие канадцы, которые заключали контракты с оговоренными суммами вознаграждения. Несмотря на эти источники пополнения, физически годных к службе людей в необходимом количестве найти было трудно. Ветераны, военнослужащие всех званий в армии Шермана, офицеры всех армий, народные ополченцы из западных штатов, изначально входившие в отряды местной самообороны, а теперь принимающие участие в обороне Вашингтона – все это были представители лучших слоев общества; теперь почти в каждом доме поселилось горе потерь среди этих контингентов, усиливая общую подавленность и мрачные настроения.[655]
Действия Шермана не могли подбодрить упавшую духом страну. Несмотря на успехи, им не хватало яркости. Шерман методично шел к разгрому армии Джонстона и взятию Атланты, но пока не преуспел в решении ни одной из задач. 17 июля Шерман перешел реку Чаттахучи и начал наступление непосредственно на Атланту. В тот же день Джефферсон Дэвис фактически сыграл ему на руку, освободив от командования Джонстона. Как говорилось в приказе, «вы не сумели остановить продвижение противника к Атланте… не уверен, что вы в состоянии оттеснить его или нанести поражение».[656] Джонстон столь мастерски продумал стратегию отступления, что его замена стала большим облегчением для Шермана и его подчиненных. С новым командующим – Д. Б. Худом – Макферсон, Скофилд и Ховард были лично знакомы по Вест-Пойнту, и все трое, как и Шерман, решили, что «замена означает сражение».[657] Смысл смещения Джонстона заключался в предпринятии конфедератами атакующих действий, и Худ не замедлил с выполнением задачи, поставленной Дэвисом. Трижды он атаковал и навязывал бой; трижды ему приходилось отступать с тяжелыми потерями. Главной особенностью второго сражения за Атланту, которое происходило в двух с половиной милях от города, стала решительная и умелая атака конфедератов на один из участков армии Союза с тыла, которая могла вызвать панику у всех, но не у мужественных ветеранов. Солдаты Теннессийской армии оставили свои траншеи, развернули боевые порядки и открыли огонь по наступавшим. В этом столкновении погиб их командующий Макферсон. Он только что покинул Шермана, чтобы выяснить причины стрельбы в тылу и отдать соответствующие распоряжения, успел отдать несколько приказов, после чего заехал в лес и наткнулся на группу вражеских стрелков. Они потребовали сдаться, но генерал пришпорил коня и попытался скрыться. Последовал ружейный залп, и один из доблестных воинов армии Союза упал замертво. Шерман в телеграмме отметил, что эта неожиданная потеря «стала для меня тяжелым ударом».[658] Это несчастье, а равно заявления конфедератов о своей победе, несомненно, в определенной степени повлияли на недооценку достижений июля: складывалось впечатление, что Шерман завяз под Атлантой. На самом же деле после третьего сражения армия Худа потеряла боеспособность и больше месяца приходила в себя.
Всеобщая апатия и разочарованность вылились в определенных кругах в стремление к заключению мира. «Все торговцы просто жаждут его», – писал Лоуэлл. Хорас Грили в июле думал о том, что следовало бы начать мирные переговоры, санкционированные президентом, и прикладывал к этому усилия. Линкольн был готов заключить мир на основе «восстановления Союза и отмены рабства». Два самозваных деятеля в надежде остановить войну отправились с незаконной миссией в Ричмонд и провели беседу с Джефферсоном Дэвисом. Обе попытки оказались тщетными.[659]
Хотя военная обстановка была уже достаточно гнетущей, несчастья для Севера на этом не закончились. Многообещающая попытка захватить Питерсберг путем подрыва части укреплений конфедератов с помощью мощного порохового заряда провалилась из-за бездарности командующего корпусом и некомпетентности и трусости командира дивизии, который не смог воспользоваться возможностью после того, как заряд сделал свое дело. Потери были огромными, ошибка – бесспорной. Этот случай усугубил подавленные настроения как в Потомакской армии, так и по стране в целом. «Хожу как в воду опущенный, – писал Лоуэлл Нортону 1 августа. – Эта война, постоянные ожидания и тревоги действуют угнетающе. Я не в состоянии думать».[660]
Другим проявлением всеобщей подавленности стало растущее недовольство Линкольном. «Я прошу вас, умоляю, – написал Грили Линкольну 9 августа, – незамедлительно инициировать самому или пригласить кого-то сделать предложения о заключении мира. А если мира сейчас не достичь, согласиться на годичное перемирие». В этом частном письме Грили выразил мысли очень многих. Спустя девять дней он писал: «Линкольн иссяк. Он не может быть избран. Мы должны искать другой вариант, который спасет нас от полного краха». Влиятельные деловые люди в Нью-Йорке, Бостоне и на Западе искренне полагали, что Линкольн должен уйти и уступить место другому кандидату. Этой идеей оказался заражен и национальный исполнительный комитет Республиканской партии, председатель которого Генри Д. Реймонд 22 августа писал президенту: «Общее течение строго против нас… Ничто кроме самых решительных и твердых действий со стороны правительства и его друзей не может спасти страну от падения в чужие руки… Этот сильный поворот в общественных настроениях» связан с «отсутствием военных успехов» и сложившимся впечатлением, что Линкольн пойдет на заключение мира только при условии отмены рабства. Члены комитета пришли в такое возбужденное состояние, что приехали в Вашингтон лично уговаривать президента. В частном письме Хэю от 25 августа Джон Д. Николай описал это событие: «Нью-йоркские политики в панике, которая может захлестнуть всех. Сегодня здесь Реймонд и национальный комитет. Р. считает, что делегация в Ричмонд – единственное, что может нас спасти. Магнат [Линкольн] думает и говорит, что это обернется полнейшим крахом. Вопрос подлежит обсуждению. Малодушные глупцы в поисках нового кандидата, чтобы выжить Магната. Сплошной мрак, сомнения и растерянность».
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Работа посвящена одной из актуальных тем для отечественной исторической науки — Второй пандемии чумы («Черной смерти») на территории Золотой Орды и прилегающих регионов, в ней представлены достижения зарубежных и отечественных исследователей по данной тематике. В работе последовательно освещаются наиболее крупные эпидемии конца XIII — первой половины XV вв. На основе арабо-мусульманских, персидских, латинских, русских, литовских и византийских источников показываются узловые моменты татарской и русской истории.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
Сэр Бэзил Лиддел Гарт — известнейший английский военный историк и теоретик военного искусства, оказавший большое влияние на развитие теории стратегии в целом.Сразу после окончания Второй мировой войны он по заданию британской разведки неоднократно беседовал с немецкими генералами, записывая их воспоминания о войне, пока они не успели обрасти домыслами.На основе свидетельств непосредственных участников военных действий и была создана эта книга, в которой анализируется как предвоенная политическая ситуация в Европе в целом, так и взгляды немецких военачальников на события 1939–1945 годов.
В результате сотрудничества авторитетного британского историка, писателя и журналиста Дэна Джонса и талантливой бразильской художницы Марины Амарал была создана уникальная визуализация истории войн и революций в период с 1914 по 1945 год. Эта книга содержит около 200 фотографий, каждая из которых изначально была сделана в черно-белом цвете и раскрашена специально для этого издания. Здесь представлена эпическая, захватывающая история четырех десятилетий глобального конфликта, начавшегося с убийства эрцгерцога Франца-Фердинанда и закончившегося уничтожением Хиросимы взрывом первой в истории атомной бомбы. Это рассказ не только о гигантских пожарах Первой и Второй мировых войн, а также об идеологических и экономических конфронтациях, которые их зажгли, но и о революции в России, гражданских войнах в Ирландии и Испании, вторжении США в Латинскую Америку, колониальных войнах в Марокко, Эфиопии и Палестины, о «внутренних фронтах» воюющих держав и влиянии всех этих трагических событий на жизнь обычных людей на всех континентах.
«История Первой мировой войны» создавалась в то время, когда были еще живы свидетели и участники событий. Это позволило автору, опираясь не только на архивные материалы, объективно рассмотреть наиболее интересные и важные моменты военной кампании 1914–1918 годов.
Книга оксфордского профессора, одного из самых авторитетных исследователей нацизма, рассказывает о Второй мировой войне с точки зрения граждан Германии. В ее основу легли частные письма и дневники времен войны. В хронологическом порядке, с 1939 по 1945 г., изложено, как немцы восприняли начало войны, какие у них были надежды и страхи и как менялись их мысли и чувства в моменты побед и поражений, а также после разгрома нацизма. Автор подробно останавливается на том, как граждане воюющей страны воспринимали репрессии и жестокости на завоеванных территориях и в самой Германии, как относились к покоренным народам, к евреям и к «окончательному решению еврейского вопроса», а также на сложных взаимоотношениях между государством и церковью.