Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация - [72]
Экономические монополии никогда не обеспечиваются на рынке и посредством него. Рынки по сути своей антимонопольны. Преимущество одного производителя над другими всегда носит временный характер, поскольку другие производители могут копировать и копируют элементы, обеспечившие тому или иному производителю его преимущество. Это продиктовано необходимостью для всех производителей выживать в борьбе за то, чтобы стать локусом накопления. Значительного и долгосрочного накопления никогда невозможно добиться с помощью рыночных механизмов. Поэтому, чтобы добиться успеха, все производители должны выходить за пределы рынка. Они обращаются к двум институтам: к государству, которое является вполне конкретным институтом, и к «обычаю», довольно аморфному, но тем не менее реальному в качестве института.
Что могут сделать государства для производителей? В основном две вещи. Они могут создать условия, ведущие к монополизации продаж. И они могут создать условия, ведущие к монопсонизации [99] покупки факторов производства. Простейший путь осуществить это — формальное законодательство. Однако у формального законодательства есть два ограничения. Одно заключается в том, что закон применяется лишь в пределах устанавливающего его государства, в то время как реальный рынок существует в мир-экономике в целом. Второе заключается в том, что государство подвергается со многих сторон политическому давлению, цели которого — предотвратить подобное законодательство. Речь идет о давлении со стороны предпринимателей, которые оказываются вне игры, и со стороны всех тех непроизводящих групп, экономическое положение которых страдает от такого законодательства. По этим причинам полный законодательный путь редко удаётся пройти. Когда его всё же проходят, как в случае с так называемыми (теперь в основном бывшими) социалистическими странами, он показывает свою неэффективность в качестве механизма долгосрочного накопления капитала. Более частый путь — избирательное и часто непрямое вторжение государств на рынок. Во-первых, они вторгаются туда прежде всего как государства по отношению к другим государствам и особенно как сильные государства по отношению к более слабым, чем навязывают свой предпочтительный доступ на их рынки и, самое важное, преодолевают их сопротивление этому, одновременно затрудняя в более слабых странах эффективные действия своих конкурентов. Во-вторых, они осуществляют «рыночное вторжение» с помощью своих бюджетных, фискальных и перераспределительных решений, принятых в пользу некоторых группы производителей и направленных против любых их конкурентов. В-третьих, они вторгаются, препятствуя продавцам факторов производства (особенно рабочей силы) бороться против монопсонических позиций определённых групп производителей.
Специфические действия государств постоянно меняются, так как постоянно меняются условия мирового рынка, баланс сил в межгосударственной системе и внутриполитическая ситуация в различных государствах. Поэтому постоянно меняется и отношение групп производителей к своему собственному государству — по мере того как меняется вероятность того, что действия государства помогут или навредят им при тех или иных конкретных изменениях. Постоянными остаются поиски могущественными производителями государственной поддержки их положения на рынке и по большей части удовлетворение государством такого «спроса». Если бы это не было константой капиталистической мир-экономики, то капиталистическая цивилизация никогда бы не добилась процветания.
Однако производители полагались не только на государство. Они также полагались на «обычай». Как я отметил, он аморфен, но вовсе не является из-за этого чем-то незначительным. Обычай включает создание рынков путём создания вкусов. Реклама и сбыт — очевидные произведения обычая, но они лишь малая часть его деятельности. Гораздо большая часть — оформление целой системы ценностей, которая выкована и воспроизводится всеми институтами социализации, созданными и усовершенствованными за пятьсот лет современной истории. Именно на эту обширную структуру мы указываем, когда говорим о существовании «общества потребления». Потребность в приобретении определённых (а не иных) видов материальных объектов — общественный результат капиталистической цивилизации. Её широкий фундамент обеспечивается и рядом других институтов. На этом основании определённые группы производителей могут убеждать крупные группы покупателей купить те или иные виды продуктов. Это, несомненно, ключевой элемент в способности устанавливать относительные монополии.
Обычай действует и по-другому, более тонким и незаметным образом. Были созданы широкие языковые и культурные каналы, гарантирующие большую вероятность того, что те или иные экономические группы предпочтут иметь дело именно с данными группами, а не с теми, с которыми они должны были бы иметь дело по логике чистой рыночной рациональности. Настоящие экономические сделки в капиталистической мир-экономике в большей степени, чем мы это готовы признать, зависят от общинных и семейных связей, хороших отношений и доверия. И хотя это уменьшает трансакционные издержки, а следовательно, является рациональным с точки зрения рынка, от чисто рыночных соображений легко и охотно отходили, стремясь к монополизации производства, обусловленной обычаем и не определяемой рыночными соображениями.
