Исторические силуэты - [97]
Итак, самовольно расправившись с Ключаревым, Ростопчин в оправдание своего поступка представил Ключарева главою и руководителем целого заговора, да притом такого страшного, что в число его замыслов входило даже цареубийство. Надо думать, что для проницательного Александра был ясен дутый характер всех этих застращивающих донесений Ростопчина, и по этой-то именно причине Александр и не спешил на них откликаться. В самом деле, если в Москве происходили ночные собрания, на которых обсуждались планы цареубийства, если генерал-губернатору были известны дома, служившие штаб-квартирою заговорщиков, то естественно возникал вопрос, почему же эти заговорщики не переловлены, почему все сводилось к тому, чтобы выслать одного Ключарева? В увлечении избранной тактикой Ростопчин до такой степени утратил чувство меры, что не замечал того, что в своих донесениях государю он сам выдавал себя с головой, ибо из этих донесений можно было сделать только два вывода: либо тот, что Ростопчин совершенно беспомощен в борьбе с крамолой, так как из переполненной страшными заговорщиками Москвы сумел выловить всего-навсего одного Ключарева; либо тот вывод, что все эти сообщения о заговоре мартинистов — сплошной пуф, дерзостная попытка ввести в заблуждение монарха. И в самом деле, легкомысленно наговорив страшных слов о мартинистах в донесениях к государю, Ростопчин затем, можно сказать, бился, как рыба обо лед, чтобы изобрести хоть десяток заговорщиков среди этих, самым мирным образом настроенных, масонствующих москвичей. На что только он при этом не пускался! 6 августа он доносит государю, что Лопухин[416], Ключарев, Кутузов[417] и Лубяновский распускают слух о том, что России грозит гибель от Наполеона, как наказание Божие за кончину Павла. На этом основании он испрашивал у государя разрешения выслать этих лиц из Москвы в их деревни. Приехал в Москву известный масон Поздеев и, пробыв там несколько дней, отбыл обратно в деревню. Ростопчин сейчас же бьет в набат. Пишет Поздееву резкое письмо с приказом больше в Москву не являться, а государю доносит, что он поступил таким образом потому, что у Поздеева в Москве «перебывало множество сектаторов». Между тем воззрения Поздеева нам хорошо известны, это был монархист и ярый крепостник. Никакого «потрясения основ» от него исходить не могло. Упомянутому выше Кутузову Ростопчин запретил собирать у себя гостей. Вот и все меры, какими пришлось ему ограничиться относительно мартинистов, несмотря на весь тот пыл, с которым он стремился представить их адской сектой подготовителей цареубийства. Было очевидно, что вся поднятая Ростопчиным противомасонская шумиха носила чисто бутафорский характер и была вызвана не желанием спасти государство от внутренней реальной опасности, а какими-то другими намерениями. Чтобы оправдать хотя бы задним числом свои нападки на мартинистов, Ростопчин и по уходе французов из Москвы продолжал, вновь водворившись на своем посту, разыскивать нити и корни крамолы в масонской среде. Для этой цели он не постеснялся нарушить покой глубокого старца Новикова, который доживал многострадальные свои дни в полной деревенской тиши, в безусловном уединении, в селе Авдотьине, Броницкого уезда. Командир егерского полка тульского ополчения Миллер задержал на речной переправе крестьянина с почтовой сумкой. В сумке оказались письма к Новикову в село Авдотьино от эконома московского почтамта. По отзыву самого Миллера содержание писем было «чрезвычайно просто», а именно — там находились расчеты с извозчиком и вести о положении русских войск — самые сухие. Однако все это было адресовано не кому иному, как Новикову, патриарху московских масонов. И вот сыщицкая фантазия начинает работать: любопытнейший образчик того, до каких геркулесовых столбов может доходить стремление во что бы то ни стало выжать крамолу из ничего не значащей записки. Миллер, арестовавший эти письма, в рапорте своем пишет: так как в арестованном письме ровно ничего нет значительного, «выражения просты чрезвычайно», то это и должно означать, что эти выражения имеют какой-то особый смысл, могущий быть понятным лишь для тех, «кои ключ загадки сей имеют». Кроме этого глубокомысленного заключения, Миллер простирает свою находчивость на то, что цифры в приводимых в письме расчетах с извозчиком «согласны с числом тысячей войск обеих армий»! Это действительно необычное донесение Миллера, направленное к начальнику тульского ополчения и тульскому губернатору, было доведено затем до сведения Ростопчина. Ростопчин тотчас воспрянул духом и предписал бронницкому капитан-исправнику «узнать наверное» через опрос соседних и окольных селений, какие сношения с неприятелями имели живущие в селе Авдотьине поручик Новиков и в селе Валовом надворный советник Ключарев. При этом Ростопчин заявлял капитану-исправнику, что ему уже известно о том, что Новиков и Ключарев принимали к себе больных из неприятельской армии, и многие французские чиновники их посещали[418].
Это — не предписание искать, это предписание во что бы то ни стало найти ту крамолу, которая начальству была нужна. И все-таки ничего не было отыскано.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
Роман-хроника охватывает период русской истории от основания Руси при Рюрике до воцарения Михаила Федоровича Романова (862-1634). Читателя ждет в этой книге новый нетривиальный ракурс изображения хрестоматийных персонажей истории, сочный бытовой язык, неожиданные параллели и аналогии. В романе практически отсутствуют вымышленные сюжетные линии и герои, он представляет собой популярный комментарий академических сведений. Роман является частью литературно-художественного проекта «Кривая Империя» в сети INTERNET.http://home.novoch.ru/-artstory/Lib/ E-mail:.
Герои этой замечательной книги — великие русские князья, на века прославившие отечественную историю своими делами. Они строили города, вели нескончаемые войны с врагами земли Русской, защищая ее рубежи. Они накапливали силы против Золотой Орды, заботились о будущем России.Автор книги — известный военный историк, писатель А. Шишов.Книга рассчитана на широкий круг читателей и, нет сомнения, доставит им огромное удовольствие от прикосновения к незабываемым страницам Русской истории.
Книга содержит биографии всех, кто в разное время получил звание генерал-фельдмаршала России. Это такие выдающиеся полководцы, как Суворов, Румянцев, Кутузов, Барклай-де-Толли. а также менее известные, по сыгравшие определенную роль в истории страны: Салтыковы, Репнины, Дибич, Паскквич, Воронцов, Милютин. Среди награжденных чином фельдмаршала государственные деятели, представители правящих династий России и Европы, служившие в русской армии иностранные подданные. Для широкого круга читателей, интересующихся российской историей.
В сборнике документально-художественных повестей и отрывков из исторических романов и мемуаров писателей, журналистов и ученых рассказывается о покушениях на известных политических деятелен разных стран: Юлия Цезаря, Авраама Линкольна, премьер-министра Франции Луи Барту, Александра II, Петра Столыпина, минского губернатора Курлова, Льва Троцкого, Джона Кеннеди.В книге представлены и материалы о покушавшихся: Джоне Бутс, Дмитрии Богрове, Игнатии Гриневицком, Александре Измайлович.