Ислам в России и Евразии XVI - ХХI вв. - [8]
Понятие «Запад» в данном случае достаточно условно. С точки зрения англичан или французов, ученый - хорват Юрий Крижанич, польский государственный деятель Станислав Конецпольский или греческий религиозный писатель Константин Дапонте были, конечно, людьми Востока Европы>12>>13>14. Но для России и географически, и идеологически они представляли Запад. Не легче определить и то, кем считать, например, Андрея Курбского после того, как он бежал из России в Польшу, принял польское подданство и стал в оппозицию царской власти, или же немца Буркхарда Миниха, ставшего фельдмаршалом на русской службе. Наконец, следует оговорить, что, хотя бурная история взаимоотношений Москвы и Бахчисарая приводила к регулярным военным конфликтам, здесь будут рассмотрены лишь те планы, которые касались присоединения Крыма, а не его ослабления в результате военных действий при сохранении политического статуса ханства.
Впервые мысль о покорении Крыма высказал князь Андрей Михайлович Курбский после своего бегства в Речь Посполитую. Об этом он писал, критикуя действия Ивана Грозного в «Истории о делах великого царя московского» (70-е гг. XVI в.), где речь шла о событиях двадцатилетней примерно давности. Курбский поставил в вину царю, что после покорения Казани и Астрахани тот не уничтожил
Крымское ханство. По словам писателя, об этом Ивану Грозному говорили «некоторые из советников, храбрые и мужественные люди», среди которых был и он сам. В завоевании Крыма князь видел миссию царя как христианина и исполнителя воли божьей: «нужно уничтожить своих извечных врагов, пьющих христианскую кровь, и спасти множество пленных от давно заведенного рабства, как из преисподней ада»>1.
В историографии дискутируется вопрос о реальности этих планов и о том, что именно хотели сделать в Москве - захватить ханство или сделать его независимым от Османской империи. Вероятно, разговоры о войне на юге действительно велись среди московской элиты>15>>16. Однако Иван Грозный ограничился мерами, направленными на ослабление ханства, а не на его уничтожение. В 1558 г. отправили помощь перешедшему к нему на службу каневскому старосте Дмитрию Ивановичу Вишневецкому, воевавшему с крымцами на Днепре. На следующий год организовали набег на Крым воеводы Даниила Федоровича Адашева, которому удалось ограбить часть полуострова и освободить сколько-то пленных. В то время захватить, а главное удержать Крым было, вероятно, невозможно. Не говоря уже о военном потенциале ханства. Степи, отделяющие владения Москвы от Крыма, преодолевались небольшими мобильными отрядами, но не большой армией середины XVI в., а подвоз продовольствия, снаряжения и новых людей стал бы невыполнимой задачей>17>.
Позднее, в правление Федора Иоанновича, Москва попыталась решить «крымскую проблему», посадив на бахчисарайский престол лояльного царевича из правящего рода Гиреев, с тем чтобы тот признал себя вассалом царя. В 1586 г. на эту роль был избран Мурад-Гирей, бежавший из Крыма в результате династического конфликта и получивший от царя Астрахань. Оттуда он должен был завоевать
Крым и стать его правителем, зависевшим от России>1. Впрочем, ничего из этой затеи не вышло.
Показательны материалы посольства Бориса Годунова под руководством Афанасия Ивановича Власьева, которое в 1599 г. вело переговоры с императором Священной римской империи Рудольфом II и австрийским эрцгерцогом Максимилианом о заключении антиосманского союза, к которому планировалось привлечь польского короля. Риторика переговоров выдержана в стиле священной войны с исламом. Говорилось о возвращении земель, некогда принадлежавших Греческому царству (Византии) и другим христианским государствам. Среди мест, «где была из давних времен христианская вера, Корсунь град, и тут вселился мусульманский закон, где ныне государство Крымское». Россия была готова начать поход на Крым, чтобы «православному христианству от пленения басурманского свободу, а турскому (турецкому султану. - Н. Х.) бы помешка учинить, Крымского [хана] от него отвести и разорить...»>18>>19В это время планы Москвы не шли дальше ликвидации османского протектората над Крымом и превращения последнего в независимое государство.
И после Смуты в Москве сохранилось понимание того, что обеспечить власть над Северным Причерноморьем было нереально прежде всего в силу логистических причин. Отсюда решение не присоединять Азов, захваченный донскими казаками в 1637-1642 гг. Можно согласиться с исследователями, полагающими, что, несмотря на естественные антикрымские и антиисламские настроения, порожденные непрерывными набегами крымских татар, в то время в России не было намерений начать экспансию на юг. Целью строительства крепостей и оборонительных сооружений была защита своих земель>20>.
В 1645 г. великий коронный гетман Речи Посполитой Станислав Конецпольский представил королю Владиславу IV «Рассуждение
о разрушении крымских татар и о союзе с Москвой». Это был проект покорения Крыма, изгнания татар и передачи полуострова Москве, которая бы основала там свои колонии, то есть христианские поселения. Целью было обеспечение польско-российского союза и ликвидация татарской угрозы для Речи Посполитой. Конецпольский полагал, что Москва, в отличие от Польши, сможет удержать Крым. На полуостров был даже отправлен шпион, который должен был снять планы крымских городов и крепостей. Однако последовавшая через год смерть гетмана не позволила реализовать эти планы
