Ислам в России и Евразии XVI - ХХI вв. - [28]
Так, достаточно серьезный резонанс имела история с вакуфом при д. Улу-коль. Этот древний вакуф в окрестностях Бахчисарая был основан ханом Менгли-Гиреем для содержания знаменитого Зин-джерли-медресе>254>. По состоянию на 1885 г. размер вакуфа равнялся 4534 дес. 985 саж.,>255> а его доходность составляла от 5000 до 8000 р. в разные годы>256>. В 1883 г. Таврическим магометанским духовным правлением мутевелли этого вакуфа был назначен Аджи Абдул Азиз эфенди Афуз Ариф эфенди оглу>1. Когда же в октябре 1885 г. умер много лет занимавший должность мудерриса Зинджерли-медре-се Муртаза эфенди>257>>258, то перед смертью он распорядился передать управление вакуфом Улу-коль одному из сохтов училища>259>. В итоге возникла неурегулированность в управлении имуществом, поскольку на один вакуф приходилось два мутевелли. Данной ситуацией воспользовался Г. Чингиз-хан, который, заручившись поддержкой губернатора, в ноябре 1886 г. переподчинил управление вакуфом в ведение Вакуфной комиссии>260>. В результате этих изменений какая-либо информация о доходах вакуфа перестала поступать в заинтересованные государственные структуры (ТМДП, Таврическое губернское правление), так же заморозились и выборы мутевелли. В таком положении вакуф находился до 1889 г.>261> Все это дало повод для разговоров о присвоении Г. Чингиз-ханом средств от этого имущества в личное пользование.
Схожая история случилась и с вакуфным садом у д. Биели, где деньги (2225 р. серебром), вырученные от продажи урожая 1888 г., председатель Комиссии единоличным решением изъял в распоряжение возглавляемого им органа. Хотя, по словам имама местной мечети, доход от вакуфа в соответствии с условиями его посвящения, предназначался «на содержание приходского духовенства»>262>.
Недовольство действиями Комиссии и персонально ее председателя среди крымского населения возрастало. Однако некоторое время Г. Чингиз-хану удавалось сдерживать подозрения и не допускать скандала. Не в последнюю очередь - благодаря хорошим отношениям с высокопоставленными чиновниками в Санкт-Петербурге. Так, ни чем другим, как симпатией и личной обеспокоенностью, нельзя объяснить конфиденциальное письмо директора ДДДИИ князя М. Кантакузина графа Сперанского, направленное председателю Комиссии 24 октября 1886 г. В письме петербургский чиновник сообщал «милостивому государю Губайдулле Джангировичу» о том, что «некоторые лица, выехавшие из Крыма, сообщили министерству о возникшем и усиливающемся между землевладельцами полуострова неудовольствии на медлительность делопроизводства... Комиссии», которая «чрезвычайно неблагоприятно» сказывается на некоторых частных лицах. В связи с чем и директор ДДДИИ, и министр внутренних дел просили Г. Чингиз-хана принять все необходимые меры, «чтобы дела, связанные с интересами частных лиц, получали возможно быстрое разрешение». «Действия Комиссии, - по словам М. Кантакузина, - не должны нарушать общей экономической стройности», а канцелярская медлительность - вызывать «недовольство местных жителей»>1.
Предупреждения и покровительство из столицы не уберегли Г. Чингиз-хана от неприятностей. В 1888 г. с жалобами на «бездеятельность вакуфной Комиссии» обратился в Министерство внутренних дел временный одесский генерал-губернатор Х.Х. Рооп>263>>264. В результате в октябре того же года для «подробного ознакомления с деятельностью Комиссии» в Симферополь из Санкт-Петербурга был командирован вице-директор ДДДИИ статский советник Н.Н. Бестужев-Рюмин>265>. Вскоре в традиционном всеподданнейшем отчете за 1888 г. таврический губернатор А.Н. Всеволжский подверг острой критике работу уже не только Вакуфной комиссии, но и действия курирующей структуры - Министерства внутренних дел, которое якобы предоставило Комиссии и ее председателю слишком широкие полномочия в отношении вакуфов. Обвинения были достаточно серьезными и убедительными, что вынудило МВД оправдываться и дистанцироваться от некоторых нововведений Комиссии. В частности, в разъяснении к отчету таврического губернатора, министерство сообщало об отсутствии своего согласования на решение о передаче в аренду с публичных торгов вакуфных земель существующих мечетей, относя эти действия исключительно к инициативе самой Комиссии>266>.
Наконец, в августе 1889 г. для капитальной ревизии деятельности Вакуфной комиссии новым министром внутренних дел И.Н. Дурново в Крым был направлен тайный советник П.Н. Морозов. К ноябрю 1889 г. министерским посланником был составлен рапорт о результатах своей работы со следующим заглавием «Перечень незаконных действий и неблаговидных поступков Председателя Высочайше утвержденной Особой Комиссии о вакуфах генерал-лейтенанта Чин-гиз-хана»>1. Надо сказать, что за действиями ревизора внимательно следило местное общество, и, например, в бахчисарайской газете «Терджиман» в феврале 1890 г. была опубликована отдельная статья, в которой рассматривались некоторые итоги проведенной в Комиссии ревизии>267>>268.
Нарушения, выявленные П.Н. Морозовым, сводились к нескольким позициям. Прежде всего тайный советник указывал на незаконные траты вакуфных средств председателем Комиссии. Г. Чингиз-хан из разных источников брал вакуфные деньги (на разбор архива и т. п.) и не предоставлял отчеты о расходах. По требованию Морозова председатель Комиссии часть денег вернул, на часть из них составил отчеты, но «весьма сомнительные»
