Ислам в России и Евразии XVI - ХХI вв. - [22]

В имперской и советской историографии утвердилось мнение, что владения (патримонии) в Дагестане имели монархический или аристократический характер, а среди горского населения выделяли сословия и даже классы. И.Ф. Бларамберг, в частности, отмечал, что владения «правильнее можно назвать феодальными, потому что князья и ханы всю разделяют власть со своими вассалами»¹. Из сословий выделял он владетельных князей (шамхалы, уцмии, май-сумы, нуцалы, ханы), дворян (беки или баи, мурзы, уздени и т. д.)¹⁷³¹⁷⁴, духовенство и два класса - крестьян и рабов^{175. В. Швецов отмечал, что «все вообще кавказские народы, как то: горные племена и живущие на плоскости имеют свои поселения, именующиеся аулами, под зависимостью владетельных князей или управляются избранными старшинами вольных обществ»176.}

В общественном устройстве чеченцев исследователи XIX в. также усматривали наличие элементов феодализма, в сочетании с родовыми пережитками. Причем развитие подобный уклад получил в большей степени на равнине под влиянием аварских, кумыкских, кабардинских «феодалов». Ф.И. Леонтович отмечал: «Когда Надсун-женские и Понадтеречные деревни разбогатели и размножились, многие из них, покинув свои отцовские жилища, перешли туда на постоянное жительство и ввели в то время все формы феодального устройства, существовавшего в Кабарде, в простом и односложном строе чеченского народа»^{177. Участник Кавказской войны, барон Р.Ф. Розен также писал: «Чеченцы, поселенные на Тереке, составляют образованнейшую часть всей Чечни. Управляются князьями, коим довольно послушны»1. Им созвучны выводы П. Зубова и А.И. Ипполитова178179.}

В советской историографии вопросам социальной иерархии в контексте освободительной борьбы горского общества и ей уделено было достаточно много внимания. Однако в выводы ученых неизменно гласили о классовом характере структуры социума на Северо-Восточном Кавказе. Вопрос заключался только в том, где было больше (Чечня) или меньше (Дагестан) пережитков родо-племенного строя и патриархально-родовых отношений. Позволим себе процитировать советского историка А.В. Фадеева: «Примитивность земледельческой культуры, экстенсивный характер животноводства и отсутствие выделившегося ремесла свидетельствовали о низком уровне экономической жизни горского общества. А этим, в свою очередь, была обусловлена незавершенность процесса феодализации, выражавшаяся прежде всего в длительном сосуществовании феодальных и дофеодальных форм собственности»^180-

Отказавшись от формационной пятичленки^{181, современные историки до сих пор используют понятийный аппарат и терминологию этого подхода. Продолжающиеся дискуссии об уровне развития социальных отношений у народов Дагестана и Чечни в прошлом не выходят на качественно иной уровень182. Историки из региональных центров (Махачкала, Грозный) стараются доказать «цивилизованность» и высокий уровень развития горского общества и опровергнуть имперский нарратив как «колониальный». В то время как историки из Москвы и Петербурга либо занимаются отдельными сюжетами и устраняются от теоретического разбора проблем, руководствуясь принципом локальности1, либо темы их исследования напрямую не связанны с характером общественных отношений горцев и для их выводов подобные нюансы не имеют принципиального значения.}

Вопросы характера докапиталистических отношений в неевропейских обществах требуют отдельного рассмотрения, выходящего за рамки нашей темы. В советской исторической науке довольно логично и творчески эту проблему раскрыли востоковеды¹⁸³¹⁸⁴. Ниже мы коснемся данной проблемы, отталкиваясь от региональной специфики Северо-Восточного Кавказа.

Природа социальных групп, которые известны на примере Европы, существенно разняться с мусульманским обществом, т. к. они вписаны в принципиально иные формы социальной организации. Формой организации горских народов Дагестана и Чечни была община, которая либо сама как полития выполняла государственные функции, либо была включена в «феодальное владение» (патримонию) с сохранением внутреннего самоуправления и достаточной автономии. Правомочно задаться вопросом, насколько такие дефиниции как «крестьянская община» в Европе и «сельская община» в Дагестане и Чечне сходны? Ключевым для понимания данного вопроса будет характеристика значимости коллективного и индивидуального труда в общине, а вслед за этим - соотношение коллектива и индивида как социальных единиц.

Еще К. Маркс выделял в докапиталистическом обществе три формы общины, критерием дифференциации служил принцип собственности на землю^{185. Это «азиатская», «античная» и «германская» общины186.}

Если верен тезис большинства упомянутых выше историков, то феодальные отношения, пусть даже и в зачаточном виде, отягощенные «пережитками патриархально-родовых отношений», должны были бы базироваться на общине «германского типа», из которой и вышел классический европейский феодализм. С ее распадом сформировалась новая социальная структура (вместо сословий пришли классы) и развиваться стали отношения капиталистические. На Северо-Восточном Кавказе в большей степени проявлялось господство коллектива (общины) над индивидом (личностью). Эта ситуация плавно укладывается в построение Маркса, в последующем развитое и переосмысленное В.В. Крыловым о том, что если только коллективный труд позволяет использовать природные условия и преобразовать их в «природные (естественные) производительные силы», т. е. в широком смысле делать производящий труд целесообразным и оправданным, то это признак «азиатской» общины. Казалось бы, мы сталкиваемся с «азиатской» общиной с характерным для нее приматом коллектива. Действительно, условия сельского хозяйства в горах (малоземелье, необходимость проведения оросительных работ и строительство террас) позволяли коллективно создавать прибавочный продукт. На Кавказе, опять-таки, сложилось противостояние, характерное для «азиатских» обществ, между образованиями различного формата: общины (джамааты) - союзы сельских общин («вольные общества») - патримонии («владения»). Наконец, города на Северо-Восточном Кавказе не стали таким самостоятельным социальным явлением, как в Европе, а «городской воздух» не делал горца свободным, свободным его делали горы.