Ислам в России и Евразии XVI - ХХI вв. - [20]

(дословно «очаг», фамилия, большая семья от 20 до 40 человек)¹⁴⁷неотрывна была как от вышестоящей структуры (гар - ответвление от тайпа), так и от малой семьи (д1озал)¹. В основе данных сообществ лежит кровное родство, а жесткая экзогамия способствовала ассимиляции иноэтничного элемента и формированию относительной этнической однородности горцев Чечни. Наконец, принципиальным отличием служило то, что кроме Дагестана у горских народов Кавказа издревле был закреплен обычай строжайшего запрета на близкородственные браки.

Численность тухума была обратно пропорциональна их количеству. М.А. Агларов характеризовал эту особенность как «прерывность». То есть в силу различных обстоятельств, уходя из общины, горец терял связь со своим тухумом, образовывал свой или входил в другие. Обязательным признаком тухума было представительство его членов в совете старейшин общины. Отсюда относительная малочисленность тухума в Дагестане по сравнению с другими формами семейной общины на Кавказе¹⁴⁸¹⁴⁹. М.А. Агларов делал вывод, что именно этот феномен способствовал тому, что в Дагестане сложилась «полиструктурная политическая система», состоящая из микрополитических организмов - джамаатов^{150. В то время как у чеченцев представители одного тайпа могли жить вдали друг от друга, но сохранять единство, т. е. «непрерывность». Такой форма организации обусловила формирование обширной политической организации, охватывающей всю этническую группу151. Тезис Агларова, при всей его оригинальности и концептуальном осмыслении особенностей природы общины и общественно-политического строя, требует некоторого уточнения.}

Внешнее сходство социально-политической организации горцев Чечни в конце XVIII - начале XIX в. с федеративной республикой отмечал современный историк Ш.А. Гапуров^{152. Хотя описываемая ниже система более напоминает конфедерацию, где под «федеративными единицами» автор, судя по всему, подразумевает отдельные тайпы (в Горной Чечне) и общины (на равнине) объединявшие несколько тайпов1. А уже они, в свою очередь, по территориальному признаку сливались в территориальные союзы - тухумы или «вольные общества» и управляемые народными сходами (кхел)153154. Взрослые мужчины большинством голосов решали текущие вопросы общины, однако реальная власть принадлежала советам старейшин из наиболее сильных в военном отношении и зажиточных тайпов. К середине XVIII в. мусульманские «лица духовного звания» также стали активное участвовать в принятии решений на советах, будучи выходцами из той же зажиточной среды юридически равных между собой узденей. Примечательно, что кадии, чьи судебные решения во многом определяли жизнь горского общества, были достаточно гибкими в отношении норм шариата и «всячески старались поддерживать сторону обычая»155.}

Русские историки XIX в., находясь под влиянием романтизма, считали, что горское общество зиждется на республиканских на-чалах^{156, а сами горцы живут в условиях «демократического или народного правления»157. Однако и приведенное выше мнение Ш.А. Га-пурова о системе общественно-политического устройства Чечни, сравнимое с федеративной республикой, невольно отсылает к современному государственному устройству России. Строгой системы, в том числе и правового единства (нормы адата разнились), и территориальной целостности Чечня на данном этапе не представляла, а «мирские сходки и суд по народным обычаям (адату), составляли единственное основание гражданского быта у чеченцев», - отмечал историк XIX в.1 А Мекх Кхел (Совет страны), который исследовал И.М. Саидов, фиксируя его существование уже XVII-XVIII вв.158159, на наш взгляд, все-таки явление более позднего периода, а именно первой четверти XIX в., возникшее как ответ на внешнюю угрозу со стороны Российской империи160. И даже тогда все чеченские общества не были представлены в Совете страны в силу объективных причин. Если государственность в Дагестане в виде наследственных владе-ний-патримоний (шамхальство Тарковское, Аварское, Казикумух-ское, Мехтулинские ханство, уцмийство Каракайтагское, Элисуйский султанат, Табасаранское майсумство и др.) имела осязаемые черты, то у чеченцев «непрерывный» тайп компенсировал слабость государственных институтов и выступал как орган самоуправления, альтернативный территориальному объединению и более сильный чем дагестанский тухум161. Однако если крайностью можно считать мнение некоторых историков, которые отказывали вовсе горцам Чечни в государственности и писали о полной неуправляемости последних162, то и проведение аналогий с государством эпохи модерна будет таким же несоответствием действительности. Поэтому удачнее, чем полития в широком смысле, назвать ту организацию властных отношений, что сложилась в Чечне и Дагестане как союзы сельских общин в конце XVIII в., на наш взгляд, тяжело.}

Более мелкой единицей, входящей в дагестанский тухум, была «фамилия», члены которой были более тесно связаны между собой сознанием общности происхождения и сообща решавшей социальные задачи. У разных народов Нагорного Дагестана существовали различные обозначения этого института: у аварцев -